В приемной Верховного находился только Поскребышев. Поздоровавшись, он, 
обращаясь к Бокову, сказал, что И. В. Сталин беседует с группой конструкторов и 
просит немного подождать. 

Вскоре высокая дверь раскрылась, и из кабинета Сталина начали выходить 
конструкторы, перебрасываясь короткими фразами и угощая друг друга папиросами. 

Пригласили Ф. Е. Бокова, а я остался в приемной наедине с Поскребышевым, 
который, казалось, не замечал меня, сосредоточенно разбирая документы и отвечая 
на телефонные звонки. 

Присев по его приглашению на стул, я обдумывал, как более коротко и четко 
доложить Верховному свое мнение, зная, что он не любит пространных рассуждений. 


И вот наконец Поскребышев предложил мне зайти в кабинет Верховного 
Главнокомандующего. За длинным столом сидели члены Политбюро ЦК ВКП(б), Ставки 
и правительства. Почему-то в первое мгновение мой взгляд скользнул по лицу В. М.
 Молотова, поправлявшего пенсне. Сталин, стоявший в глубине кабинета с 
неизменной трубкой в слегка согнутой руке, медленно двинулся мне навстречу. Я 
остановился и по-уставному доложил о прибытии по его приказанию. 

- Я вам не приказывал, я вас приглашал, товарищ Ротмистров, - подал мне руку 
Сталин. - Рассказывайте, как громили Манштейна. 

Меня это несколько смутило: ведь Верховному наверняка в подробностях было 
известно о боях с войсками противника, рвавшимися на выручку группировке 
Паулюса, окруженной под Сталинградом. Но коли он спрашивает, я начал 
рассказывать, анализируя эти бои, тактику действий 3-го гвардейского танкового 
корпуса в наступлении на Рычковский и Котельниково. 

Сталин бесшумно прохаживался вдоль стола, изредка задавая мне короткие вопросы. 
Внимательно слушали меня и все присутствующие. Мне даже подумалось, что 
Верховный предложил рассказать про бои с Манштейном скорее всего именно для них.
 

Как-то незаметно Сталин перевел разговор на танковые армии. 

- Наши танковые войска, - сказал он, - научились успешно громить противника, 
наносить ему сокрушительные и глубокие удары. Однако почему вы считаете 
нецелесообразным иметь в танковой армии и пехотные соединения? 

Верховный остановился и прищуренным взглядом пристально посмотрел мне в глаза. 
Я понял, что кто-то сообщил ему мое мнение. 

- При наступлении стрелковые дивизии отстают от танковых корпусов. При этом 
нарушается взаимодействие между танковыми и стрелковыми частями, затрудняется 
управление ушедшими вперед танками и отставшей пехотой. 

- И все же, - возразил Сталин, - как показали в общем-то смелые и решительные 
действия танкового корпуса генерала Баданова в районе Тацинской, танкистам без 
пехотинцев трудно удерживать объекты, захваченные в оперативной глубине. 

- Да, - согласился я. - Пехота нужна, но моторизованная. Именно поэтому я 
считаю, что в основной состав танковой армии помимо танковых корпусов должны 
входить не стрелковые, а мотострелковые части. 

- Вы предлагаете пехоту заменить механизированными частями, а командующий 
танковой армией Романенко доволен стрелковыми дивизиями и просит добавить ему 
еще одну-две такие дивизии. Так кто же из вас прав? - спросил молчавший до 
этого В. М. Молотов. 

- Я доложил свое мнение, - ответил я. - Считаю, что танковая армия должна быть 
танковой не по названию, а по составу. Наилучшим ее организационным построением 
было бы такое: два танковых и один механизированный корпус, а также несколько 
полков противотанковой артиллерии. Кроме того, следует обеспечить подвижность 
штабов и надежную радиосвязь между ними, частями и соединениями... 

И. В. Сталин внимательно слушал меня, одобрительно кивал и, улыбаясь, 
посматривал на В. М. Молотова, который вновь перебил меня вопросом: 

- Выходит, вы не признаете противотанковые ружья, если, по существу, хотите их 
заменить противотанковой артиллерией. Но они ведь успешно используются против 
танков и огневых точек. Разве не так? 

- Дело в том, товарищ Молотов, что противотанковые ружья были и остаются 
эффективным средством борьбы с танками противника в оборонительных операциях, 
когда огонь ведется из окопов с расстояния не более трехсот метров. А в 
маневренных условиях они не выдерживают единоборства с пушечным огнем вражеских 
танков, открываемым на дистанции пятьсот метров и больше. Поэтому и желательно