Мои сомнения разрешила разведка. Захваченные "языки" показали, что фашистское 
командование не знает о сосредоточении нашего корпуса и что какой-либо 
подготовки к наступлению их войск с плацдарма не проводится. 

К середине дня 12 декабря корпус был готов к боевым действиям. Н. В. Шаталов, 
как всегда, уехал в бригады для организации работы по мобилизации коммунистов и 
комсомольцев, всего личного состава на успешное выполнение поставленных задач, 
а я отправился на ВПУ 5-й ударной армии, чтобы доложить командарму о нашей 
готовности к операции. 

Выслушав меня, М. М. Попов выразил беспокойство тем, как бы немцы не упредили 
нас. Оказалось, что с утра в этот день противник крупными силами танков и 
мотопехоты перешел в наступление на котельниковском направлении. После 
артиллерийского обстрела позиций сильно ослабленных в боях 302-й и 126-й 
стрелковых дивизий 51-й армии немецкие танки при поддержке авиации, прорвав 
оборону наших войск, двинулись на север, вдоль железной дороги Котельниково 
Сталинград. 

- А может, они и с Рычковского ударят? - озабоченно посмотрел на меня Маркиан 
Михайлович. 

- Сегодня уже не ударят, а утром ударим мы, - успокоил я командарма. 

Прощаясь, он сказал, что едет к И. А. Плиеву, а вечером будет у нас. 

К тому времени, когда приехал М. М. Попов, у меня на КП находились командиры 
бригад, и командарм мог убедиться, что подготовка к наступлению идет четко и 
организованно. Все части и подразделения корпуса были готовы к ночному маршу, 
саперы за минувшую ночь "прощупали" минновзрывные заграждения немцев, наметили 
в них проходы для танков и оборудовали НП на кургане, с которого хорошо 
просматривалось предстоящее поле боя. 

Оставалось лишь уточнить время атаки. Рассвет начинался в семь часов. 
Условились, что 3-я гвардейская тяжелая танковая бригада, наступавшая на 
главном направлении в первом эшелоне, должна будет к этому времени пойти в 
атаку. Танки и артиллерия откроют огонь только после того, как противник 
обнаружит нас. 

Еще не было четырех утра, когда я собрался на свой НП. Хотел было ехать со мной 
и оставшийся у нас ночевать командарм, но я уговорил его несколько повременить, 
пока на месте не уточню обстановку и не установлю связь с командирами бригад. 

- Значит, чтобы не мешал? - пошутил Маркиан Михайлович и потом уже серьезно 
сказал: - Понимаю, Павел Алексеевич, и вполне доверяю твоему опыту. Однако к 
началу атаки, ты уж извини, примчусь... 

* * * 

Мой НП представлял собой окоп, замаскированный снегом. Устанавливаю связь с 
комбригами и артиллеристами. Все было в порядке. К четырем часам бригады уже 
находились в исходном положении. Артиллеристы заняли огневые позиции. 

В начале седьмого появился командарм. 

- Рановато, товарищ командующий! - заметил я, докладывая ему обстановку. Немцы 
на плацдарме ведут себя спокойно. За все время тишину нарушили лишь разрывы 
одиночных снарядов, вероятно выпущенных так, для острастки. 

- А ты думал, я нежусь в постели. Нет, брат, тут не до сна. Разговаривал с 
командующим фронтом. Противник развивает наступление из района Котельниково. 
Его передовые части уже вышли к реке Аксай-Есауловский, особенно ожесточенные 
бои идут в районе Верхне-Кумского, - сообщил командарм. 

- Да, там, видимо, нашим тяжело. Но здесь мы гитлеровцам всыплем, уверенно 
заявил я. - Это точно! Слушайте... 

В морозном воздухе уже уловимо доносился приглушенный шум танковых моторов. 
Через несколько минут мимо моего НП прошла первая линия тяжелых танков 3-й 
гвардейской танковой бригады. За ней вторая, третья. Следом подходила 62-я 
танковая бригада с десантами мотострелков на танках, имея боевой порядок тоже в 
три линии. Боевое построение корпуса было довольно глубоким, обеспечивающим 
наращивание силы удара. 87-й танковой бригаде с двумя мотострелковыми 
батальонами было приказано наносить вспомогательный удар в обход с 
северо-запада. 

Заснеженная степь еще куталась во мглу, и лишь то нараставший, то удалявшийся 
рокот боевых машин да пламя, вырывавшееся из глушителей, указывали, где 
находятся наши танки.