Перечислить героев этих упорнейших боев и тем более рассказать обо всех их 
подвигах - дело непростое. Ими были сотни танкистов, артиллеристов, 
мотострелков и даже воинов подразделений технического обслуживания, которые, 
например, под вражеским огнем отбуксировали поврежденные танки, ночью 
ремонтировали их и снова вводили в строй. Благодаря их мужеству и 
самоотверженному труду мы, как правило, довольно быстро восстанавливали потери 
в танках. 

* * * 

6 октября 1942 года 7-й танковый корпус был выведен в резерв Ставки и 
переброшен в Саратов для пополнения новой материальной частью и личным составом.
 

Пребывание в тылу мы старались также максимально использовать для боевой 
подготовки. Изучали опыт минувших боев, критически, всесторонне анализировали 
все наши неудачи, вскрывали их причины и делали для себя необходимые выводы. 

Впервые корпус вступил в бой севернее Сталинграда, по существу, с ходу, даже не 
зная, где передний край обороны неприятеля, не говоря уже о расположении его 
противотанковых средств. Это привело к излишним потерям. Однако и в последующих 
боях, даже имея данные о противнике, основные потери мы несли не во время 
прорыва переднего края вражеской обороны, а при бое в ее глубине, когда 
нарушалось взаимодействие танков с артиллерией и пехотой и отсутствовала 
авиационная поддержка. Беда здесь состояла прежде всего в том, что наши 
артиллеристы из-за неудовлетворительно налаженной разведки или недостатка 
тяжелых пушек в период короткой огневой подготовки атаки полностью не подавляли 
противотанковые средства гитлеровцев. Не оказывали в этом им помощи и авиаторы. 
Прорвав вражескую оборону, танки сразу же наталкивались на мощный огонь 
артиллерии и танков противника из глубины его обороны, при этом оставались в 
одиночестве, поскольку гитлеровцы отсекали пашу пехоту пулеметным и минометным 
огнем, прижимали ее к земле непрерывной бомбежкой. 

Но надо признать, что в отсутствии надежной артиллерийской поддержки была доля 
вины и танкистов. Готовясь к бою, они лишь информировали артиллеристов о своих 
задачах, а не согласовывали взаимодействие по рубежам, пристрелянным 
артиллерией, не устанавливали сигналов вызова артиллерийского огня, не 
поддерживали постоянной связи с командными и наблюдательными пунктами 
артиллеристов. 

Большое внимание на проводимых занятиях нами было уделено вопросам управления 
войсками в бою, поддержанию постоянной связи между частями и подразделениями. В 
боях под Сталинградом радиосвязь командиров 87-й и 62-й танковых бригад с 
командирами батальонов часто нарушалась. Вследствие этого командный состав не 
имел возможности должным образом влиять на ход боя. 

* * * 

В первой половине ноября 1942 года меня вызвали в Генеральный штаб, при этом не 
предупредили, по какому делу. На всякий случай взяв с собой необходимый 
материал по действиям корпуса, я вылетел в Москву. На Центральном аэродроме 
столицы ко мне подошел молодой, бравый майор я пригласил в машину, которая 
быстро доставила нас к известному массивному зданию. 

Через несколько минут я был принят заместителем начальника Генерального штаба 
генерал-лейтенантом Ф. Е. Боковым. 

С Федором Ефимовичем мы познакомились и прониклись чувством взаимного уважения 
еще до войны. Он тогда возглавлял нашу прославленную Военно-политическую 
академию имени В. И. Ленина, а мне довелось выступать перед ее слушателями с 
лекциями о роли бронетанковых войск в современной войне. Он проявлял живой 
интерес к теории применения танков в бою и операции, поскольку многим 
выпускникам академии предстояло служить в танковых войсках. 

В августе 1941 года Ф. Е. Бокова назначили военным комиссаром, а через год - 
заместителем начальника Генерального штаба по организационным вопросам. Рослый, 
подтянутый, с приветливой улыбкой на мужественном лице, Федор Ефимович дружески 
обнял меня и шутливо приказал: 

- Марш в столовую! Перекуси, отдохни с дороги. Вечером едем в Кремль. 

- Зачем? 

- Там узнаешь, - загадочно улыбнулся Боков. 

- Так это что - военная тайна? 

- Может быть. Да не волнуйся! - засмеялся Федор Ефимович. - Так и быть, скажу: 
тебя хочет видеть товарищ Сталин.