понимают друг друга, едины в стремлении, подчиняют все свои действия успешному 
выполнению боевых задач. При хорошем технике самолет всегда находится в 
исправном состоянии. Летчик надеется, что машина его не подведет, уверенно 
действует в бою. Это приводит к настоящей дружбе, к близким, братским 
отношениям в экипаже. Радости и горести летчик и техник делят пополам. А на 
войне того и другого всегда хватает. Так у меня было с Вахненко.
      Перед отъездом Иван пришел к самолету попрощаться. Они с Григорием 
Чувашкиным о чемто своем поговорили обстоятельно. Потом Вахненко обратился ко 
мне;
      – Вы не обижаетесь на меня, что в такое трудное время покидаю вас и 
уезжаю учиться?
      – Конечно, нет! Спасибо тебе за старательную работу, за самолет. Он ни 
разу меня не подвел. Будем надеяться, что после окончания летной школы нам 
удастся вместе повоевать, если доживу до той поры.
      – Доживете! Я верю в нашу встречу уже в небе. Желаю вам, товарищ командир,
 больших успехов в боях, – бодро произнес Вахненко.
      – Будем надеяться на лучшее, – я обнял его, потом повернул и легонько 
подтолкнул в спину. – Иди, летай! Счастливых тебе посадок!
      Забегая далеко вперед, скажу, Иван Вахненко успешно окончил летное 
училище. Он мужественно воевал. Сбил несколько самолетов противника. Не 
прервалась и фронтовая дружба. Он не раз вылетал на боевые задания в моей 
группе.
      Рано утром полк расстался с аэродромом в Маяках. Памятное место. Здесь 
весной мы переучивались на «миги». Здесь встретили войну, вылетали на 
выполнение первых боевых задач. Отсюда мои боевые друзья ушли в свой последний 
полет и не вернулись с боевого задания. Маяки стали памятны для многих летчиков 
части, важным этапом на дорогах войны.
      В Котовске с первой же минуты началась интенсивная боевая жизнь. С утра 
до вечера действовали группами, наносили штурмовые удары по наступающим с 
севера войскам противника в районах Кодыма и Гайворона. А в направлении Днестра 
вели разведку, следили, не появятся ли переправы.
      Рано утром пришел на аэродром. Предстояла разведка в направлении Днестра. 
Увидел, что на мой самолет оружейники подвешивают бомбы. В чем дело? В 
разведывательном полете бомбы не потребуются, нужны пулеметы, и в первую 
очередь – крупнокалиберные. Оружейники мне ответили, что крыльевых БС уже нет. 
Еще вчера вечером приказали их снять, запаковать в ящики и отправить.
      – Почему снять? Куда отправить?
      К моему самолету подошли летчики эскадрильи. Слышу такие же вопросы. 
Узнали, что это приказание поступило от инженера полка. Все направились к нему.
      – Что вы расшумелись? – оборвал нас Копылов. – Без БС самолеты будут 
легче. С «мессерами» удобнее будет вести бой. На штурмовку вы же летаете с 
бомбами.
      – А стрелять по самолетам чем будем? Мы же не авиаспортом занимаемся! – 
наседали летчики.
      – Стрелять будете из основного пулемета БС и из «шкасов».
      – Вы же знаете, «шкасы» дают короткую очередь. А разве собьешь «юнкерса» 
из одного БС?
      – Товарищи, мы выполнили приказ командования. Наши БС пойдут на 
вооружение новых самолетов. Для них промышленность не успевает изготовлять 
пулеметы. Ясно?
      Все сразу разошлись. Жаль, что оружия не хватает. Это снижает боевую 
эффективность, влияет и на настроение. Но мы понимали, что лишь крайние 
обстоятельства заставили пойти на эту меру. Значит, летчикам следует 
предпринять все, чтобы маневренностью, дерзостью восполнить недостаток 
вооружения.
      В последнее время изза большого количества заданий и нехватки самолетов 
на разведку летали одиночно. Это не просто. Вот таким был и этот вылет. Пройдя 
с севера вдоль Днестра, я сбросил бомбы по скоплению автомашин в районе Бендер 
и взял курс вдоль реки в обратную сторону. Недалеко от Дубоссар увидел выше 
почти на две тысячи метров Ю88. Дальний разведчик противника, набирая высоту, 
направлялся в глубь нашей территории.
      Надо сказать, что в этом полете я чувствовал себя неважно. Настроение 
паршивое. Думаю, что тогда сказалось снятие с самолетов пулеметов БС. Неглубоко 
оценив обстановку, я необдуманно развернулся на «юнкерса» и пошел с набором 
высоты. Экипаж «юнкерса», видимо, заметил меня и стал со снижением удирать на 
запад. Только тут я понял свою ошибку. Мне надо было после обнаружения 
«юнкерса» развернуться на восток и, набирая высоту, как бы заманивать его на 
нашу территорию. Там я мог с ним разделаться. А сейчас получилось все наоборот. 
Он меня заманил на оккупированную врагом территорию. Да!.. Плохое настроение 
приводит в полете и к плохим решениям. Нужна собранность, ясность мысли.
      Положение исправить уже было нельзя. Надо действовать, и действовать 
решительно. Собрал, как говорят, всю волю в кулак.
      Догоняю «юнкерса», пристраиваюсь к нему в хвост. Прицеливаюсь и первой 
очередью поражаю верхнего стрелка. Затем переношу огонь на моторы и на 
крыльевые бензобаки. Из моторов валит черный дым. Но «юнкере» не горит и не 
падает. Недалеко Бельцы и оттуда, вероятно, уже взлетели «мессеры», на помощь 
разведчику. А у меня оружие не в порядке, а главное – горючего мало. Встреча с 
истребителями врага к хорошему не приведет. Что делать? Еще раз трезво 
взвешиваю обстановку. «Юнкере» подбит, но на большее рассчитывать нельзя. Делаю 
разво