эродроме!
      – Мною даны указания командиру БАО. А он заверяет, что запасных колес нет.
 Иди к командиру батальона и решай с ним.
      В штабе батальона я получил категорический отказ: запасных колес нет. 
Разозленный, я высказал все, что накипело. Но это не подействовало, даже не 
вызвало никаких эмоций.
      – Идите и звоните в свой полк. Пусть оттуда привезут вам колесо. Это 
рядом.
      Дозвониться оказалось не просто. Прямой связи не было, а все 
промежуточные командные пункты были заняты. Лишь к вечеру удалось связаться с 
КП полка. Обещали на следующий день подбросить на У2 техника самолета и колесо.

      На все эти переговоры потратил куда больше энергии и нервов, чем на 
боевой вылет!
      С испорченным настроением пришлось ночевать еще раз на Котовском 
аэродроме. Как ругал я себя за решение приземлиться здесь. В следующий раз буду 
умнее.
      С раннего утра вглядывался в горизонт. С нетерпением ждал У2. Какоето 
беспокойство охватило меня еще со вчерашнего дня. Казалось, чтото непоправимое 
произошло в мое отсутствие в полку. Лишь к вечеру услышал характерное 
тарахтение мотора М11. Наконецто! И действительно, это был долгожданный У2. 
Встретил Вахненко как самого родного человека. Он, выбросив колесо, выскочил из 
второй кабины. Вижу, лица на нем нет. А ведь всегда такой приветливый.
      – Ты что хмурый? Недоволен, что опять досталось нашему «мигу»?
      – Нет. Другая причина. Не хотел вас расстраивать, а придется сказать. 
Погиб ваш второй ведомый.
      – Кто? Дьяченко?!
      – Да, товарищ командир!
      – Как это произошло? Рассказывай!
      – Да что говорить… Вчера над аэродромом появился «хеншель», прикрытый 
«мессерами». Фигичев с Дьяченко взлетели, пошли на перехват. Был воздушный бой. 
Дьяченко сбили у Фрунзовки. Туда уехала группа от полка на похороны.
      Гибель Дьяченко глубоко потрясла меня. Ошеломленный, я стоял у крыла 
«мига» и горестно думал. Из всех ведомых, с которыми мне приходилось летать на 
боевые задания, он был самым надежным и смелым напарником. Умело владел боевой 
техникой. С ним я уверенно чувствовал себя в самых сложных переделках, всегда 
знал, что в тяжелый момент боя он выручит. Теперь в моем звене не осталось ни 
одного ведомого, с которым я начал летать еще до войны. Но как его сбили? Ведь 
Дьяченко отличный летчик. Он уже имел боевой опыт. Нет, сбить его не такто 
просто. Чтото в воздушном бою сложилось нескладно. Гадать, не имея фактов, – 
только нагнетать плохое настроение. Приеду, расспрошу…
      – Вахненко! Почему ты прилетел так поздно, а не утром?
      – Утром был налет «мессеров». Ведущий немецкой восьмерки обстрелял 
незамаскированный У2. Видите, на крыльях свежие заплаты, пришлось чинить.
      – А что натворили еще эти гады на аэродроме?
      – Ничего. Ведущего сразу же сбил оружейник из пулемета, а остальные 
задали стрекача.
      – Оружейник? Из своей самодельной зенитной установки?
      – Точно! Первой же очередью!
      – Да!.. Трудно поверить в этот факт… Толковый парень, молодец! Хорошо, 
если б его наградили.
      Я спешил вылететь в полк. Стал помогать монтировать колесо на самолете. А 
тут еще подошла группа техников и механиков и мы быстро закончили монтаж.
      Поблагодарил всех за помощь, взлетел, разогнал самолет у самой земли и 
хватанул на вертикальную горку. Звук мотора, послушный руке самолет сразу сняли 
тягостное настроение. Полет, как всегда, полностью захватывал. Пусть это не 
покажется нескромным, но я жил этой стихией, любил ее до самозабвения! Я снова 
в воздухе. Казалось, самолет слушается не только управления, но и моих мыслей. 
Не заметил, как подошел к аэродрому.
      Пронесся над ним и с крутого разворота зашел на посадку. Это был мой 
привет авиаторам в Маяках. Ни я, ни моя машина не утратили своего боевого 
азарта и снова готовы сразиться с врагом.
      На аэродроме я зарулил на свое место и с горечью увидел опустевшую 
стоянку. Самолета Дьяченко не было. Вчера отсюда Леонид выруливал в свой 
последний полет…
      От мрачных мыслей меня отвлек, вид сбитого «мессершмитта». Его окружили 
летчики и техники. Подошел к ним и я. Хотелось ближе рассмотреть вражеский 
самолет, с которым уже много раз приходилось встречаться в воздухе.
      Гитлеровский летчик, повидимому, был асом, об этом свидетельствовали 
нарисованные на фюзеляже знаки шести английских самолетов и двух катеров, а 
также Железный крест на пробитом кителе самого хозяина самолета. Это он привел 
восьмерку «мессершмиттов» на штурмовку нашего аэродрома. Но теперь вот лежит, 
поверженный враг. А ведь, наверное, мечтал о новых победах, о новых порядках, 
мечтал завоевать нашу Советскую Родину. Здесь и нашел могилу.
      Потом захотелось внимательно осмотреть Ме109. Особенно заинтересовало 
переднее бронестекло. Имея такую защиту, вражеские пилоты все же боялись 
лобовых атак. Жаль, что подобных передних бронированных стекол нет на наших 
самолетах.
      В