изменений в соотношении сил и средств, которые характеризовали последующие 
этапы войны. 

Это обстоятельство очень серьезно давало себя знать на юге. Более того, здесь 
оно сказывалось, несомненно, в большей степени, чем на других участках 
советско-германского фронта. Ведь в описываемый период противник уже начал 
сосредоточение сил для подготавливаемого им крупного летнего наступления, 
нацеленного на Сталинград и Кавказ, и потому предпринимал все возможное для 
сохранения занимаемых позиций. Немецко-фашистское командование при этом, 
во-первых, не считалось ни с какими потерями и, во-вторых, использовало свое 
превосходство в авиации и танках. 

Некоторое представление об этом дает, например, дневник командира одного из 
батальонов 294-й пехотной дивизии, захваченный нами позднее, во время майских 
боев на харьковском направлении. К сожалению, не удалось установить фамилию 
автора дневника. Из записей явствует, что до весны 1942 г. он служил в каком-то 
гарнизоне на Западе, ведя, как говорится, безоблачное существование. Но в 
апреле его срочно произвели в капитаны и в числе других отправили под Харьков. 
Там он и услышал рассказы "об ужасных боях, которые вынесла 294 пд в последних 
числах марта, когда русские могли при несколько большем порыве легко вновь 
захватить Харьков. Однако еще раз это было предотвращено, позиции были удержаны 
при больших собственных потерях". Далее в дневнике упоминается с. Песчаное, где 
в марте вели бои части 38-й армии. Здесь-то и предстояло теперь служить 
новоиспеченному капитану. 

"Я принимал батальон, - записал он, - который... выделялся особо хорошим 
моральным состоянием. Сначала он был вместе со всеми выброшен русскими со своих 
позиций. Оставление позиций нашими людьми было подобно бегству... Затем 
первоначально была отвоевана обратно часть села, 9 апреля с помощью пикирующих 
бомбардировщиков и танков все село вновь перешло в германские руки. Таковы были 
бои за Песчаное на Бабке..."{57} 

Как видим, и тут фигурируют те же два момента: большие потери, понесенные 
фашистскими войсками в мартовских боях, и решающая роль авиации и танков. 

Мы же имели слишком слабую защиту от массированных бомбовых ударов противника. 
Наша авиация была малочисленна И не могла надежно прикрыть действия войск или 
задержать подход резервов врага. Зенитная артиллерия действовала малоэффективно 
и за первую половину операции не сбила ни одного немецкого самолета. 

Выше отмечалась неукомплектованность дивизий личным составом и вооружением к 
началу операции. В ходе наступления боеспособность войск резко понизилась. Об 
этом можно судить, например, по состоянию 81-й стрелковой дивизии на 21 марта 
1942 г., т. е. в разгар наступательной операции. 

Предшествующие два с половиной месяца дивизия почти непрерывно сражалась. Ее 
солдаты и офицеры до последней капли крови бились с врагом в обороне и смело, 
не страшась смерти, шли вперед в наступление. Дивизии сопутствовал боевой успех,
 но и потери она понесла немалые. К описываемому времени некомплект рядового 
состава достиг 62%, младшего командного состава - 71%. 

В целом укомплектованность стрелковых дивизий, как уже отмечалось, была низкой. 
Разумеется, прибывало пополнение, но слабо обученное. В условиях 
продолжавшегося наступления оно немедленно распределялось между частями и 
подразделениями и без всякой предварительной подготовки вводилось в бой. 

Недостаточная обученность личного состава имела и другие отрицательные 
последствия. Например, располагая и без того сравнительно небольшим выбором 
средств борьбы с врагом, мы не смогли полностью использовать даже те из них, 
которые у нас имелись. Почему? Пожалуй, ответом на этот вопрос может служить 
сохранившийся в архиве приказ войскам 38-й армии, изданный 16 марта 1942 г. 

Вот его содержание: 

"В процессе боевых действий выявлено, что в частях некоторых дивизий (81, 124, 
227 сд и 1 гв. сд) почти совершенно не используются противотанковые ружья, а 
некоторые даже не имеют патронов к ним. Происходит это потому, что бойцы, 
вооруженные этими ружьями, не умеют их использовать, не знают устройства, не 
умеют стрелять и т. д. Командиры и бойцы, знающие эти ружья, не обучают 
невладеющих ПТР. 

Таким образом, совершенно не используется такое грозное оружие против танков. И 
не случайно, что, несмотря на применение противником танков почти на всех 
участках действий дивизий, мы не уничтожили из ПТР ни одного танка. Благодаря 
неиспользованию ПТР имеет место неуверенность в силу этих ружей и даже вредная 
болтовня, что все равно танк из него, мол, не пробьешь. Есть случаи бесцельной 
и неразумной стрельбы из ПТР по дзотам (777 сп 227 сд). 

Во многих частях или совсем не применяют, или слабо применяют минометы, 
особенно ротные 50 мм. Причина в основном та же, что и с ружьями, т. е.