Российской империи 24 июня 1812 г. и вступила в Москву почти через три месяца - 
14 сентября. Немецко-фашистской армии повезло и того меньше. В Москву ей 
попасть вообще не удалось. И только на то, чтобы приблизиться к советской 
столице, моторизованная германская армия затратила времени вдвое больше, чем 
наполеоновская,- пять с половиной месяцев (с 22 июня по 5 декабря 1941 г.). 

Единственное, что она делала быстрее наполеоновских войск, это откатывалась от 
Москвы. Решающее значение имели отнюдь не одни лишь технические средства 
современной армии и ее потенциальные скорости, но также и не меньшее - степень, 
сила и характер оказываемого ей сопротивления. А сила сопротивления Красной 
Армии, которую фашистское командование по существу не учло при планировании 
войны, как раз и свела к минимуму технические возможности моторизованных 
немецко-фашистских войск, привела к провалу наступления на Москву. 
Последовавшее затем контрнаступление завершилось разгромом "непобедимых" 
захватчиков. 

Тем, кому посчастливилось участвовать в этой битве, одной из крупнейших во 
второй мировой войне, не забыть восторга первой большой победы. Не забыть и 
радостного волнения, охватившего каждого из нас, когда мы узнали, что 
контрнаступление началось не на одном лишь нашем участке, а на трех фронтах 
Западном, Калининском и Юго-Западном. 

Особенное восхищение вызывали могучие силы, действовавшие на первом из них и 
наносившие контрудар по основным группировкам противника, наступавшим на Москву.
 Мы, конечно, не знали и ие могли знать численности и вооружения всех сил, 
участвовавших в контрнаступлении. Но уже первые его результаты ясно говорили, 
что этих сил оказалось достаточно для разгрома лучших танковых и моторизованных 
армий противника. 

Тогда-то и избавился я окончательно от сомнений относительно использования 
резервов Верховного Главнокомандования. Ко всему сказанному по этому поводу 
добавлю, что сомнения возникали под влиянием трудностей, которые, как мне 
слишком хорошо было известно, испытывали 1-я артиллерийская противотанковая 
бригада, 15-й стрелковый корпус и в целом 5-я армия. Например, бригада и корпус,
 которыми я последовательно командовал, не получали в течение нескольких 
месяцев ни пополнения людьми, ни вооружения и боевой техники. 

В те времена я сначала усомнился в правильности действий Ставки. Позднее, в 
период тяжелых боев в окружении, почувствовал даже обиду на Верховного 
Главнокомандующего И. В. Сталина. Можно было бы и не объяснять, почему именно 
на него, но с тех пор выросло новое поколение, и оно далеко не все знает о роли,
 которую играл тогда Сталин в руководстве страной, партией, Красной Армией. 
Поэтому скажу: вопрос о применении стратегических резервов на том или ином 
участке советско-германского фронта мог, естественно, решать только Верховный 
Главнокомандующий. 

Так вот, то, что он правильно решил этот вопрос осенью 1941 г., я и понял во 
время битвы под Москвой. Верховный Главнокомандующий не мог не знать, что 
противник стянул на московское стратегическое направление почти половину всех 
сил и боевой техники. Потому там и накапливались резервы Ставки, 
располагавшиеся в тылу Западного фронта. Они предназначались для предотвращения 
главной опасности - удара на Москву. Если бы их тогда распыляли, то во много 
раз труднее было бы отстоять сердце Родины - Москву. Все последующие события 
подтвердили правильность решения Ставки ВГК по сосредоточению резервов на 
главном направлении предполагаемого удара противника. 

* * * 

Война учила многому, в том числе и умению отличать главное от второстепенного, 
хотя и важного, ибо только при этом условии можно было отстоять Страну Советов 
от сильного и жестокого врага, спасти весь мир от угрозы фашизма. Советский 
народ во главе с Коммунистической партией поставил перед собой именно такие 
цели. 

Не раз еще потребовалось Красной Армии, всем советским людям это уменье. Немало 
еще трудностей предстояло преодолеть, немало тяжелых утрат понести, прежде чем 
были достигнуты эти высокие пели. 

  

Глава IV. Первая военная зима на юге 

I 

Едва завершилось расформирование подвижной группы войск 13-й армии, как опять 
прибыла телеграмма на мое имя. "Новое назначение?", - подумал я. Необходимо 
было явиться в полевое управление Юго-Западного направления, которое находилось 
в Воронеже. Туда я и отправился той же ночью, так и не зная, для чего вызван. 

Машина шла по заснеженной дороге, и по сторонам далеко были видны следы