Глава I. Нашествие 

I 

Последнюю предвоенную весну я встретил в Молдавии. Помню, пышно цвели сады. Еще 
недавно спокойные реки бурлили половодьем. Ожили поля, виноградники. С восходом 
солнца на них закипала работа, радостная, с песней и веселой шуткой. 
Возвращались люди по вечерам тоже с песней. И до поздней ночи в селах не 
умолкала музыка, кружилась в танце молодежь. 

Так хороша была та молдавская весна, что не раз становилось грустно при мысли о 
предстоящем отъезде. 

Служба то и дело бросала меня, как, впрочем, и многих других военных, из конца 
в конец страны. Сначала на Украину, потом на Кавказ и в Белоруссию, оттуда в 
Сибирь, на Дальний Восток. Довелось мне служить и учиться в Ленинграде. Затем 
возвратился на Украину, но ненадолго: перевели в Молдавию. А теперь предстояло 
попрощаться и с этим полюбившимся мне краем. 

Здесь я служил начальником артиллерии 2-го механизированного корпуса. 
Командовал им генерал-лейтенант Юрий Владимирович Новосельский, старый солдат, 
участник трех войн - первой мировой, гражданской и с белофиннами. Он был 
хороший товарищ, боевой командир. 

В состав корпуса входили 15-я моторизованная, 11-я и 16-я танковые дивизии. Их 
командирами были соответственно: генерал-майор Михаил Дмитриевич Соломатин, 
полковник Григорий Иванович Кузьмин и полковник Михаил Иванович Мындро, мой 
сослуживец по 6-й Чонгарской кавалерийской дивизии, где мы в 1930-1931 гг. были 
начальниками штабов полков, он - механизированного, а я конно-артиллерийского. 

В то время многих кавалеристов переподготавливали для службы в танковых войсках,
 и это было веянием времени, одним из слагаемых продолжавшегося уже несколько 
лет перевооружения Красной Армии. Что касается меня, то мое знакомство с 
танками началось еще в 1936 г. Тогда я служил на Дальнем Востоке в танковой 
бригаде и, конечно, изучал танки. Однажды командующий ОКДВА{1} Маршал 
Советского Союза В. К. Блюхер лично проверял меня по вождению и стрельбе из 
танков БТ-7 и Т-20. На Т-26 мне довелось ходить в атаку во время войны с 
белофиннами в 1940 г. 

Теперь и я был аттестован на должность командира танковой дивизии и со дня на 
день ждал нового назначения. А пока с головой окунулся в жизнь корпуса. 

Она лишь внешне была обычной. Словно в поле перед грозой: кажется, все прежнее 
- и небо, и земля, и люди, но нет, они настороже, они полны предчувствием 
неведомого. Так было, наверно, повсюду в войсках, находившихся в наших 
приграничных районах в ту весну. Боевая учеба, перенесенная в поле, никогда еще 
не была такой напряженной. Необычными были и поступления большого количества 
новой боевой техники, и пристрастие, с каким мы ее осваивали. Тактические 
занятия, стрельбы, вождение машин и многие другие виды боевой подготовки 
заполняли все дни, а подчас и ночи. 

Первомайский праздник 1941 г. запомнился мне двумя событиями. Командир корпуса, 
принимавший парад воинских частей в Тирасполе, поручил мне сделать то же самое 
в Бендерах. Парад прошел хорошо, и настроение было по-настоящему праздничное. 
Второе событие было далеко не радостным. Это было прощание с матерью. Она 
приехала ко мне с Украины погостить, и я посвящал ей все свои свободные минуты. 
2 мая она уехала домой, взяв с меня обещание приехать за ней при первой 
возможности. 

В тот день мне подумалось: хорошо, что она будет дома, в Донбассе, вдали от 
границы, за которой притаился враг. Я не знал, что война, которая скоро 
заполыхает, докатится и туда, не знал, что не увижу больше мать... 

Три дня спустя меня вызвали в Москву, в Наркомат обороны. 

...Новое назначение было не таким, как предполагалось. Приказ наркома обороны 
предписывал мне отправиться в Киевский особый военный округ и принять 
командование 1-й артиллерийской противотанковой бригадой резерва 
Главнокомандования (РГК). Она была не только по номеру, но и формирование 
начала первой из десяти таких бригад, создававшихся в то время в Красной Армии. 
Словом, я должен был стать не танкистом, к чему готовился последнее время, а 
полной противоположностью этому - истребителем танков. Но это не огорчило меня. 
Быть может потому, что заинтересовал сам факт создания новых формирований - 
артиллерийских соединений, специально предназначенных для отражения танковых 
ударов противника. Радовало то, что по штату вся тяга в бригаде была 
механическая - ни одной лошади, только моторы. А это означало подвижность, 
маневренность на поле боя. 

Я понимал: изменение организационных форм противотанковой артиллерии, 
несомненно, связано с тем, что политическое и военное руководство страны видело