оттуда левому крылу Сталинградского фронта и всему Юго-Восточному фронту. 
Наконец, нельзя было не видеть, что противник попытается отрезать от сообщения 
с севером всю нашу сталинградскую группировку. 

Плацдарм на рубеже Клетская - Большенабатовский обороняла частью сил наша 4-я 
танковая армия. Одновременно она закреплялась на левом берегу Дона. Справа от 
нее действовали 21-я и 63-я, слева - 62-я армии. Последняя также оборонялась на 
левобережье Дона, куда она была оттеснена противником. На правом берегу, 
западнее Калача, оставались шесть ее дивизий, которые продолжали вести бой в 
окружении. 

Все это, несомненно, учитывала Ставка, принимая дополнительные меры для 
парирования ожидаемого удара противника с запада. В этом отношении характерны 
указания Верховного Главнокомандующего, переданные генерал-полковником А. М. 
Василевским командующему Юго-Восточным фронтом. И. В. Сталин требовал, чтобы 
войска этого фронта не увлекались наступлением на юг. Им надлежало там лишь 
восстановить оборону и усилить ее созданием предполья, для чего отбросить 
противника на 10- 20 км. За счет же отказа от наступления войскам 
Юго-Восточного фронта было приказано выделить часть сил для укрепления обороны 
западных и северо-западных подступов к Сталинграду, для того чтобы не допустить 
продвижения противника с этих направлений{108}. 

С этой целью Ставка приняла решение сосредоточить 1-ю гвардейскую армию вдоль 
железной дороги в районе ст. Иловля и севернее. Таким образом, войска этой 
армии с момента прибытия оказались на одном ив наиболее угрожаемых направлений. 


Действительно, уже 13 августа 6-я немецкая армия начала наступление на правом 
фланге нашей 4-й танковой армии. 

Оборонявшаяся там 321-я стрелковая дивизия понесла большие потери в 
предшествующих боях и была крайне ослабленной и малочисленной. Не сдержав 
натиска 376-й и 100-й легкой пехотных дивизий, поддержанных танками и авиацией, 
она начала медленно, с боями отходить на северо-восток. Для усиления обороны 
этой дивизии командующий 4-й танковой армией в тот же день перебросил с 
центрального участка армейской полосы истребительную бригаду и 
истребительно-противотанковый артиллерийский полк. В свою очередь командующий 
войсками Сталинградского и Юго-Восточного фронтов распорядился усилить это 
направление стрелковыми и артиллерийскими частями 21-й армии. Он также передал 
из своего резерва в распоряжение командующего 4-й танковой армией 22-ю 
истребительно-противотанковую бригаду. 

В ходе двухдневных боев в полосу 321-й стрелковой дивизии была, таким образом, 
оттянута немалая часть резервов командования фронта и 4-й танковой армии. А 
именно этого и добивался противник, предпринимая здесь наступление. Его удар в 
направлении Перекопки был всего лишь отвлекающим. 

В решительное наступление враг перешел ранним утром 15 августа. После 
двухчасовой артиллерийской и авиационной подготовки 6-я немецкая армия 
одновременно нанесла два удара: главный - на Сиротинскую (силами пяти дивизий) 
и вспомогательный (тремя дивизиями) - на Трехостровскую. С первых же минут боя 
резко сказалось превосходство наземных сил противника и господство его авиации 
в воздухе. В результате, несмотря на упорное сопротивление, врагу удалось за 
день боя продвинуться по всему фронту наступления на 12-20 км. Его танки 
прорвались к командному пункту 4-й танковой армии. Это привело к потере 
управления оборонявшимися войсками. 

Оценив сложившуюся обстановку, командующий фронтом решил утром 16 августа 
ввести в бой войска 1-й гвардейской армии. 

IV 

У нас к тому времени дело обстояло так. К исходу 13 августа выгрузились 39-я и 
40-я гвардейские дивизии под командованием генерал-майоров С. С. Гурьева и А. И.
 Пастревича. В тот же день командующий фронтом распорядился сосредоточить 
первую из них в районе Трехостровской, а вторую - западнее Сиротинской. 
Одновременно он приказал остальные дивизии по мере их прибытия направить: одну 
в Перекопскую, другую - в Ново-Григорьевскую, третью - на участок Зимовский, 
Хлебный. 

Это противоречило указанию Ставки и, более того, вело к растаскиванию дивизий. 
Поэтому пришлось просить командующего фронтом пересмотреть решение, чтобы иметь 
возможность компактно и, следовательно, наиболее эффективно использовать 1-ю 
гвардейскую армию. Не получив его согласия, я вынужден был обратиться 
непосредственно в Ставку Верховного Главнокомандования. 

Мои возражения основывались лишь на желании не допустить растаскивания дивизий 
и дать им время для деформирования и сколачивания. Аргументы же генерала 
Еременко, надеявшегося вводом в бой гвардейских соединений остановить 
наступление врага, вероятно, прозвучали более убедительно. Его решение не было