(член Военного совета генерал-майор А. Н. Мельников, начальник штаба 
генерал-майор С. М. Рогачевский). Генштаб первоначально планировал, что войска 
этого объединения комбинированным маршем по железной дороге и автотранспортом к 
26 апреля 1945 года прибудут в район Глогау, Познань, Яроцин. Но Берлинская 
операция началась, как известно, раньше предполагаемого срока, и события 
подхлестывали нас. 

Когда на КП фронта, находившийся юго-восточнее Форста, прибыл для доклада 
командующий 28-й армией генерал-лейтенант Лучинский, Маршал Советского Союза 
Конев обрадованно сказал: 

- Хорошо, что прибыли на несколько дней раньше запланированного срока. Попали, 
как говорится, с корабля на бал! Мы даем вам такое боевое задание, о котором 
мечтают все наши армии. 

Подойдя к карте, командующий фронтом показал Лучинскому на Берлин и с 
подчеркнутой торжественностью произнес: 

- К этому населенному пункту с юга приближается третья гвардейская армия 
генерала Рыбалко. Ставлю вам задачу - догнать танкистов и вместе с ними 
ворваться в Берлин! 

- Задача ясна, - с радостной взволнованностью ответил генерал Лучинский. - 
Спасибо за доверие. Все силы приложим, чтобы с честью ее выполнить. 

А потом, как бы про себя, он задумчиво добавил: 

- Но как все-таки нам, пехотинцам, догнать танкистов? Задача не из легких. 

- Мы поможем перебросить войска, - сказал Иван Степанович. - В ваше подчинение 
передается четырнадцатый автополк РГК. По моему приказу он уже поднят по 
тревоге. Свяжитесь с начальником штаба фронта генералом армии Петровым и 
сообщите ему, куда подать автомашины. Не мешает вам послать своих гонцов к 
начальнику тыла генералу Анисимову. Действуйте! 

Это происходило, если мне память не изменяет, 20 апреля 1945 года. В тот день 
танкисты Лелюшенко, продвинувшиеся за предыдущие сутки на 50 километров, 
достигли Луккенвальде, а танкисты Рыбалко овладели Барутом. 

Как потом стало известно, прорыв танкистов с юга вызвал большой переполох в 
стане гитлеровцев и нашел свое отражение в военном дневнике ОКБ в виде 
следующей многозначительной записи: "20 апреля 1945 года. Для высших командных 
инстанций начинается последний акт драматической гибели германских вооруженных 
сил. 

Передовым танковым подразделениям русских удалось прорваться в район Барута, 
находящегося в 18 км от Цоссена, где на протяжении многих лет располагалась 
ставка верховного командования вооруженных сил (ОКБ), штаб оперативного 
руководства вооруженными силами ОКБ, а также генеральный штаб сухопутной армии..
. Обстановка на фронте вынуждает перенести из Цоссена на север ставку 
верховного командования вооруженных сил, штаб-квартиру штаба оперативного 
руководства вооруженными силами и генерального штаба сухопутных войск. Штаб 
оперативного руководства вооруженными силами располагается в Ваннзее. Все 
совершается в спешке, так как уже слышно, как вдали ведут из пушек огонь 
русские танки. В Ваннзее деловая жизнь штаба продолжается. Настроение 
подавленное"{133}. 

Вклинившись в цоссенский оборонительный рубеж, который изобиловал озерами и 
насквозь простреливаемыми перешейками, войска 3-й гвардейской танковой армии 
встретили очень упорное сопротивление врага. Их продвижение замедлилось. Тяжело 
было пробиваться через межозерные дефиле, усиленные инженерными сооружениями, 
прикрытые значительными противотанковыми средствами. 

Обходя заминированные лесные завалы и сбивая вражеские заслоны, мотострелковые 
подразделения уничтожали фаустников, замаскированные засады и решительно 
пробивались вперед. 

Задержку наших танкистов на цоссенском оборонительном рубеже Конев воспринял 
болезненно, то и дело поторапливал командарма Рыбалко и, как он сам сказал, "в 
порядке воспитания и назидания" послал Павлу Семеновичу следующую радиограмму: 
"Опять двигаетесь кишкой. Одна бригада дерется, вся армия стоит. Приказываю: 
рубеж Барут, Луккенвальде через болото переходить по нескольким маршрутам 
развернутым боевым порядком. Исполнение донести. Конев. 20. IV. 45 г."{134}. 

Я пытался отговорить Конева от посылки радиограммы такого резкого содержания, 
мотивируя тем, что Павел Семенович Рыбалко - многоопытный военачальник, 
известен как мастер вождения войск и, несомненно, со своей стороны он 
предпринимает нужные меры. Но Конев стоял на своем. 

А Рыбалко, как я потом выяснил, действительно не бездействовал. В то время как