железнодорожное сообщение полностью обрывалось, что создавало трудности в 
снабжении войск. В конце октября 1943 года на станции Бахмач скопилось 687 
вагонов, адресованных фронту. Для их разгрузки и доставки в войска у нас не 
хватало автотранспорта. 

28 октября Военный совет заслушал информацию начальника тыла фронта 
генерал-лейтенанта интендантской службы Владимира Николаевича Власова. Он 
трудностей не скрывал и говорил суровую правду. Накопление потребного для 
операции количества боеприпасов проходило медленно. Еще хуже обстояло дело с 
бензином. Фронтовой запас горюче-смазочных материалов составлял 1,5 заправки, а 
непосредственно в войсках и того меньше - в среднем 0,5 заправки на машину. 

Перед началом операции на фронте насчитывалось 700 самолетов, 675 танков и 
самоходно-артиллерийских установок. Без горючего они стали бы небоеспособны. 
Необходимо было иметь и по нескольку боекомплектов снарядов на каждый ствол. А 
их, орудийных и минометных стволов, насчитывалось 7 тысяч. 

Основная масса войск и боевой техники сосредоточилась на лютежском плацдарме. 
Требовалось непременно к началу операции, к 2 ноября, обеспечить войска 
материально. Чрезвычайно трудно было это сделать за такой короткий срок. 
Пришлось мобилизовать все средства для Доставки в войска всего необходимого. 

38-я армия, составившая общевойсковую основу ударной группировки фронта, 
усиливалась 23-м стрелковым корпусом, переданным из 47-й армии, а также 
управлением 21-го стрелкового корпуса. В распоряжение командарма поступили 
также 7-й артиллерийский корпус прорыва, 3-я гвардейская минометная дивизия, 
21-я зенитно-артиллерийская дивизия, 9-я истребительно-противотанковая 
артиллерийская бригада, 83-й гвардейский минометный полк и другие части. 

Незадолго до наступления произошли изменения в руководстве 38-й армии. В 
командование ее войсками вступил генерал-полковник К. С. Москаленко, а членом 
Военного совета был назначен генерал-майор А. А. Епишев. Их обоих я хорошо знал 
по совместной боевой работе в 40-й армии. 

Сослуживцы с глубоким уважением относились к командарму, ценили его мужество, 
волю, умение руководить операциями. К. С. Москаленко часто бывал там, где 
создавалась наиболее напряженная обстановка. За год совместной боевой работы я 
хорошо узнал Кирилла Семеновича. Он был несколько горяч, но вместе с тем не 
кичлив, прямодушен. Признаюсь, эта прямота нравилась мне. Не приукрашивая 
действительности, он всегда говорил подчиненным и старшим начальникам суровую, 
нелицеприятную правду. Когда генерал К. С. Москаленко был глубоко убежден в 
целесообразности тех или других решений, он смело их отстаивал перед 
вышестоящими начальниками. 

Приведу такой пример. В конце 1942 года, когда советские войска под 
Сталинградом успешно окружили и громили крупнейшую группировку врага, 40-я 
армия вела оборонительные бои на Дону в районе Воронежа. Мы все радовались 
великим победам Красной Армии на Волге, но одновременно и тяготились пассивным 
характером боев на нашем участке фронта. Воины прямо-таки рвались в наступление.
 Но, пожалуй, более других был охвачен этим порывом сам командарм, человек 
активного действия. Кирилл Семенович Москаленко всесторонне обдумывал план 
наступательной операции на Дону со сторожевского плацдарма. 

Когда командарм ознакомил меня со своим замыслом, я ответил, что план очень 
интересный. Генерал К. С. Москаленко решил послать его на рассмотрение 
командующему Воронежским фронтом. В порядке исключения он позвонил Верховному 
Главнокомандующему и доложил о замысле наступательной операции. Сталин выслушал 
командарма и кратко ответил: 

- Ваши предложения будут изучены и учтены. 

Позднее выяснилось, что руководство Воронежского фронта и Генштаб в то время 
разрабатывали план наступательной операции по разгрому противостоящей нам 
вражеской группировки силами правофланговых армий фронта. 

21 декабря 1942 года Ставка дала указание командующему Воронежским фронтом 
генерал-лейтенанту Ф. И. Голикову о разработке плана Острогожско-Россошанской 
наступательной операции. Затем соответствующее распоряжение поступило из штаба 
фронта в 40-ю армию, которой отводилась важная роль в наступлении. В целях 
оказания практической помощи и проверки готовности операции 40-ю армию посетил 
начальник Генерального штаба генерал-полковник А. М. Василевский. 

В результате совместных творческих усилий Ставки, Генштаба, фронта и армии была 
детально разработана и в январе 1943 года осуществлена Острогожско-Россошанская 
операция, отличавшаяся смелым и оригинальным замыслом, рассчитанным на 
окружение и уничтожение крупной группировки противника. Затем последовали 
Воронежско-Касторненская и Харьковская наступательные операции, в которых 40-я 
армия, руководимая генералом К. С. Москаленко, принимала самое деятельное 
участие.