печаталась примерно в десяти номерах фронтовой газеты "За честь Родины". Ее 
сокращенный вариант был опубликован в журнале "Военный вестник". Статья видного 
военачальника, умудренного богатейшим опытом воспитания людей, оказала помощь 
командным кадрам. 

Из Ровно мы уезжали, находясь под впечатлением встречи с генералом Н. П. 
Пуховым и его ближайшими помощниками. Настроение у командующего войсками фронта 
было превосходное. Все шло по намеченному плану. Николай Федорович оживленно 
беседовал и в пути задавал вопросы то мне, то помощнику начальника оперативного 
отдела штаба фронта майору Белошицкому. 

- Армии, возглавляемой генералом Пуховым, даже под тринадцатым номером везет, - 
шутливо говорил Николай Федорович. - В Киевской операции она дальше всех 
продвинулась на запад. Затем, не имея численного превосходства, овладела Ровно 
и Луцком и прорвалась к Дубпо. Видно, кроме "везения", у руководящего состава 
армии есть еще и умение. Пухов - опытный генерал, настоящая военная косточка. 
Еще в первую мировую войну в прапорщиках ходил. Хорошую боевую закалку он 
получил в годы гражданской войны, а в мирное время много занимался и работал в 
военно-учебных заведениях Краской Армии. 

Немного помолчав, Н. Ф. Ватутин продолжил свою мысль: 

- Пухов - военачальник мыслящий, дерзающий. Он умеет передать свои знания 
подчиненным, а вместе с тем слушает, берет от них разумное. Недаром говорят, 
что уметь слушать подчиненного и впитывать в себя все ценное, полезное - это 
тоже талант. 

Мы с командующим пришли к единому мнению, что в Тринадцатой армии Военный совет 
подобран удачно: люди деловые, инициативные, энергичные. 

Генерал Н. П. Пухов блестяще знал свою армию и бессменно командовал ею с 25 
января 1942 года. Во главе штаба Тринадцатой армии стоял образованный и 
талантливый генерал Г. К. Маландин, имевший за плечами опыт работы в 
Генеральном штабе. Ветераном армии по праву считался член Военного совета 
генерал М. А. Козлов, опытный кадровый политработник. В сорок первом году он 
занимал некоторое время пост начальника политуправления вновь образованного 
Центрального фронта, затем был назначен членом Военного совета Тринадцатой 
армии и почти всю войну бессменно находился на этой ответственной должности. 
Все эти руководящие работники были знатоками своего дела, дополняли один 
другого и трудились слаженно, дружно, сплоченно, добиваясь общего успеха. 

Делясь впечатлениями о людях армии и коротая время в разговорах, мы ехали по 
Ровенскому шоссе, направляясь в Славуту, в штаб Шестидесятой армии, к И. Д. 
Черняховскому. Заметив проселочную дорогу, ответвляющуюся от большака, генерал 
армии Н. Ф. Ватутин дал водителю знак остановиться. 

- А зачем нам, собственно, делать крюк по шоссе? - спросил Николай Федорович. - 
Эта дорога тоже ведет в Славуту. Здесь всего каких-нибудь двадцать пять 
километров. Черняховский, наверное, - заждался нас. Давайте свернем напрямик и 
не будем делать объезд через Новоград-Волынский. 

И мы свернули на проселок. 

Дорога петляла по лощинам и буеракам, мимо маленьких рощиц. Проехали одно село, 
другое. И нигде ни души. Словно все вымерло. 

Неожиданно рядом послышалась стрельба. Машина с охраной, въехавшая было на 
окраину села Милятин, начала быстро пятиться. Порученец командующего полковник 
Семиков взволнованно выкрикнул: 

- Там бандеровская засада! Бандиты обстреляли машину и теперь наступают на нас. 


- Все к бою! - выйдя из машины, скомандовал Ватутин и первым лег в солдатскую 
цепь. 

Из-за строений показались бандиты, рассыпавшиеся по заснеженному полю. Их было 
немало, а наша охрана состояла лишь из десяти автоматчиков. 

Обстрел все более усиливался. Факелом вспыхнула легковая машина командующего, 
подожженная зажигательными пулями. Затем запылал и другой автомобиль. 

Бандеровцы приближались. Наши автоматчики, занявшие позицию в глубоком 
придорожном кювете, открыли огонь. Заговорил и пулемет. Длинную очередь 
прострочил по врагу находившийся возле нас рядовой Михаил Хабибучин. 
Организованный отпор охладил пыл бандитов. Они залегли и в атаку поднимались 
уже менее уверенно. 

Я посоветовал Николаю Федоровичу взять портфель с оперативными документами и 
под прикрытием огня автоматчиков выйти из боя. Он наотрез отказался, заявив,