таких сил, конечно, свидетельствовал о том, что противник ставит решительные 
цели. Это подтвердили и пленные, они показали, что Антонеску потребовал выйти к 
Сухому лиману, чтобы, установив здесь артиллерию, обстреливать Одессу и тылы 
Южного сектора с запада, то есть взять Одессу в огненные клещи.

Главный удар врага пришелся по 287-му полку, которым командовал капитан Ковтун. 
Генерал Петров был уверен в этом командире и поэтому, ожидая удара и на 
соседнем участке, сам находился на наблюдательном пункте правофлангового полка. 
Иван Ефимович видел, как 287-й полк отражает одну за другой атаки противника. С 
капитаном Ковтуном генерал все время держал связь по телефону.

В конце дня, когда у полка, казалось, уже не было никаких сил сдерживать врага 
и когда стало окончательно ясно, что именно здесь противник наносит главный 
удар, Петров приехал на участок 287-го полка. В такие критические минуты 
некоторые командиры подбадривают подчиненных громким, уверенным голосом, может 
быть, даже крепким словом, а иногда и угрозой. Иван Ефимович отличался от таких 
командиров, он поддерживал людей своим спокойствием, уважением, желанием помочь.
 Он подбадривал одобрением действий. Он укреплял их веру в свои силы, вселял 
убеждение, что они совершают невозможное, что они замечательные герои.

Полк выстоял и в тот день. Но, проверяя с наступлением ночи состояние 
подразделений, Петров удивился, как же они смогли это сделать – так мало 
осталось там бойцов. Он убедился, что в случае возобновления наступления 
держать позиции будет уже просто некому. Петров приказал вывести полк на отдых, 
хотя бы на короткий, пусть на день-два, но вывести его, доукомплектовать кем 
можно. На смену приказал поставить сюда кавалеристов. Генерал действовал быстро 
– на машинах, которые привезли смену, тут же отправил полк Ковтуна в тыл.

Правда, 287-му полку пришлось отдыхать недолго – всего сутки, но все-таки уже 
через сутки, получив пополнение из маршевых батальонов и из одесских 
добровольцев, полк восстановил силы и опять был боеспособным. Через сутки он 
уже снова был на передовой. Вот таким образом из подразделений, казалось бы 
окончательно уже вышедших из строя, генерал Петров за короткое время создавал 
новые резервы.

В трудную минуту на командный пункт Петрова в поселке Дальник прибыл командарм 
Софронов. Генерал Петров доложил ему обстановку, показал с наблюдательного 
пункта участки, о которых он говорил, и, думая, что и командарму, как и самому 
Петрову, интереснее было бы все это увидеть поближе и поговорить с людьми, тут 
же предолжил:

– Здесь недалеко, напрямую – полк Мухамедьярова, мы можем проскочить на моей 
«эмке» вот по лощине, а там совсем небольшой кусочек через поле.

До командарма уже доходили рассказы о том, как Петров, пренебрегая ради 
экономии времени более дальним и безопасным путем, проезжал на своей машине 
через простреливаемые участки. Он вставал на подножку машины с противоположной 
от обстрела стороны и, присев там и держась за дверцу, проскакивал опасные 
места. Вспомнив это, Софронов сердито сказал:

– Вы мне предлагаете присесть так же, как вы, на подножку и мчаться под 
пулеметами противника? Иван Ефимович, вы знаете, я не из трусливых, но я сам не 
поеду и вам запрещаю так рисковать! Неужели вы не понимаете, в каком 
напряженном состоянии в отношении командных кадров мы сейчас находимся? У 
вашего соседа Воробьева уже почти всех командиров полка выбило. Что же будет с 
вашей дивизией, если вот из-за такого гусарства, из-за нежелания объехать 
кружным путем я потеряю командира дивизии? Еще раз повторяю: запрещаю вам такие 
выходки!

Петров опустил глаза, голова его несколько раз дернулась, сверкнуло пенсне. Он 
вроде бы даже обиделся:

– Да что я, товарищ командующий, для показа своей храбрости, что ли? Время не 
позволяет. Действовать надо быстро. Вот и приходится…

– Все равно запрещаю. Вы командир дивизии и должны это понимать.

После отъезда командующего способ передвижения генерала Петрова не изменился. 
Но это было не упрямство и конечно же не недисциплинированность. Петрову здесь, 
впереди, в горячке боя, когда судьбу решают иногда минуты, было виднее, куда и 
как надо спешить на помощь. В конце концов, он, как опытный командир, имел 
право поступать так, как считал нужным.

Находясь в передовых подразделениях, Петров не только воодушевлял подчиненных 
своим присутствием и спокойствием, он постоянно наблюдал за действиями 
противника, следил за изменениями в обстановке и, опираясь на свой несомненно 
более богатый, чем у командиров полков и батальонов, опыт, учил последних 
умению управлять боем, учил тут же, на месте, на конкретных боевых делах.

Изучив манеру наступления противника, Петров советовал командирам батальонов: