|
Ночью 29 июня гитлеровцы под прикрытием дымовой завесы начали переправу на
шлюпках и катерах через Северную бухту. Бойцы 79-й бригады и остатки экипажа
бронепоезда «Железняков» открыли по этому десанту ружейно-пулеметный огонь. Но
не было уже артиллерии и нечем было бороться с переправляющимся десантом.
А в эти же минуты авиация гитлеровцев просто свирепствовала над полем боя,
подавляя тех, кто пытался отразить десант.
К середине дня частям 24-й пехотной дивизии немцев удалось переправиться через
Северную бухту.
Одновременно противник при поддержке сильнейшего артиллерийского огня и
бомбардировок авиации перешел в наступление в направлении Федюхиных высот и
Сапун-горы.
В 6 часов утра противнику удалось ворваться в окопы 386-й стрелковой дивизии.
Произошел жаркий рукопашный бой. Бойцы сражались в своих траншеях героически,
погибали, но не отступали.
Пытаясь хоть чем-то помочь защитникам на этом участке, Петров ввел в бой
остатки 25-й стрелковой дивизии, 9-й бригады морской пехоты и 142-й стрелковой
бригады, поставив им задачу приостановить продвижение противника в этом районе.
Однако изменить что-либо эти совсем обессилевшие части уже не могли. А
неподалеку 8-я бригада почти полностью погибла, получил тяжелые ранения ее
командир полковник П. Ф. Горпищенко. Уцелевшие из 386-й дивизии отошли на хутор
Дергачи, и их командир полковник Николай Филиппович Скутельник пытался здесь
организовать оборону.
В течение второй половины дня 29 июня немецкая авиация продолжала яростно
бомбить последние очаги обороны Севастополя. Она сбросила более 10 тысяч бомб!
Утром 30 июня противник продолжал удары с воздуха и наступал по всему фронту,
сосредоточив теперь усилия главным образом вдоль Ялтинского и Балаклавского
шоссе. Манштейн рассчитывал: всех, кто еще способен держать оружие в руках,
Петров направляет в район Северной бухты, поэтому удар с юга, на новом
направлении, будет не только неожиданным, но и неотразимым: нечем его тут
отражать. Но находившиеся тут части держались мужественно и хотя отходили, но
делали это организованно, с боями и без паники.
Фронт наших частей сузился, у противника оставалось все то же количество
артиллерии, и поэтому, вполне естественно, поражающая мощь огня этой артиллерии
усилилась.
Казалось, что на обожженной и изрытой снарядами и бомбами севастопольской земле
не осталось ничего живого. Но на подступах к городу ее защитники все же еще
стояли. Измученные, раненные, обгоревшие, забывшие о сне, отдыхе и пище бойцы и
командиры продолжали оказывать сопротивление противнику. На правом фланге все
еще держались 109-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Г. Новикова и
подразделения 9-й бригады морской пехоты полковника Н. В. Благовещенского. С
тяжелыми боями они постепенно отходили, нанося при этом врагу большие потери.
На левом фланге две немецкие дивизии – 50-я и 132-я – теснили остатки наших
частей. А на Малахов курган от берега Северной бухты наступали еще две дивизии
гитлеровцев: 24-я и 22-я. Их сдерживали остатки 79-й стрелковой бригады,
артиллерийских и тыловых подразделений.
Малахов курган непрерывно подвергался сильнейшему артиллерийско-минометному
обстрелу и ударам с воздуха. Капитан-лейтенант А. П. Матюхин, командир 701-й
береговой батареи, которая находилась здесь, бил уже прямой наводкой из
единственного уцелевшего орудия. И вот умолкло последнее орудие 701-й батареи.
Но и на следующий день небольшая группа защитников Малахова кургана все еще
продолжала сражаться.
Овладев этими последними позициями, фашисты вплотную подошли к городу
Севастополю. Город пылал от не прекращавшихся в эти дни бомбардировок и весь
был окутан черным дымом.
Вот какой подсчет приводит в своей книге «История второй мировой войны»
французский генерал Л. Шассен:
«За последние 25 дней осады Севастополя немецкая артиллерия послала на город 30
тысяч тонн снарядов, а авиация Рихтгофена (поддерживавшая Манштейна. – В. К.)
совершила 25 тысяч вылетов и сбросила 125 тысяч тяжелых бомб – почти столько,
сколько английский воздушный флот сбросил к этому времени на Германию с начала
войны».
|
|