заменил начальника штаба фронта Толбухина генерал-майором Вечным.

В феврале – апреле Крымский фронт при поддержке Черноморского флота трижды 
пытался прорвать вражескую оборону, но успеха не имел и сам вынужден был 
перейти к обороне. Оперативное построение фронта между тем не отвечало задачам 
обороны. Группировка войск оставалась наступательной. Левый фланг, примыкавший 
к Черному морю, оказался слабым. Командующий войсками объяснял это тем, что 
после некоторого улучшения исходных позиций фронт непременно будет наступать. 
Но наступление все откладывалось, оборона, вопреки указаниям Генштаба, не 
укреплялась, Мехлис же лишь препирался с командующим.

А противник готовил наступление. Он намеревался сбросить советские войска с 
Керченского полуострова и затем обрушиться всеми силами на героически 
оборонявшийся Севастополь. Безошибочно определив слабое место на приморском 
фланге нашей 44-й армии, противник нацелил сюда крупные силы танков и авиации, 
готовил высадку морского десанта. Прорыв здесь нашей обороны с последующим 
развитием наступления на север и северо-восток позволял врагу выйти в тыл 
армиям Крымского фронта.

Нам было известно о приготовлениях немцев. Фронтовая разведка точно установила 
даже день, намеченный ими для перехода к активным действиям. Об этом накануне 
было сообщено войскам. Однако ни представитель Ставки, ни командующий фронтом 
не предприняли надлежащих мер, чтобы отразить удар.

8 мая немцы нанесли этот удар, прорвали наши позиции и стали быстро развивать 
успех. Оборона Крымского фронта, не имевшего резервов в глубине, была 
дезорганизована, управление войсками потеряно. После двенадцати дней боев в 
таких условиях, несмотря на героизм войск, Крымский фронт потерпел очень 
тяжелое поражение».


Одним из виновников катастрофы, как видно из слов Штеменко, был Л. З. Мехлис, и,
 поскольку Петрову предстояло в дальнейшем с ним работать, считаю необходимым 
рассказать о его стиле работы.

Сохранились два красноречивых документа. Один – телеграмма Л. З. Мехлиса 
Верховному Главнокомандующему от 8 мая 1942 года:



«Теперь не время жаловаться, но я должен доложить, чтобы Ставка знала 
командующего фронтом. 7-го мая, то есть накануне наступления противника, Козлов 
созвал Военный совет для обсуждения проекта будущей операции по овладению 
Кой-Асаном. Я порекомендовал отложить этот проект и немедленно дать указания 
армиям в связи с ожидаемым наступлением противника.

В подписанном приказании комфронта в нескольких местах ориентировал, что 
наступление ожидается 10—15 мая, и предлагал проработать до 10 мая и изучить со 
всем начсоставом, командирами соединений и штабами план обороны армий. Это 
делалось тогда, когда вся обстановка истекшего дня показывала, что с утра 
противник будет наступать. По моему настоянию ошибочная в сроках ориентировка 
была исправлена. Сопротивлялся также Козлов выдвижению дополнительных сил на 
участок 44-й армии».


От Верховного Главнокомандующего не укрылась попытка представителя Ставки уйти 
от ответственности, и в ответ он телеграфировал:

«Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела 
Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском 
фронте вы – не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, 
отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте 
ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг 
фронта оказался из рук вон слабым. Если „вся обстановка показывала, что с утра 
противник будет наступать“, а вы не приняли всех мер к организации отпора, 
ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для вас. Значит, вы еще не поняли,
 что вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный 
представитель Ставки.

Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но вы не 
можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов. Дела у вас в Крыму 
несложные, и вы могли бы сами справиться с ними. Если бы вы использовали 
штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, 
противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно было быть 
Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте».

В результате керченской катастрофы представитель Ставки Верховного 
Главнокомандования Мехлис был снят с постов зам. наркома обороны и начальника 
Главного Политического управления Красной Армии, снижен в звании до корпусного 
комиссара. Сняты с должностей и понижены в звании на одну ступень командующий