так писал о своем замысле: «Немецкое командование намеревалось нанести мощный 
контрудар силами группы армий „Висла“ с молниеносной быстротой, пока русские не 
подтянули к фронту крупные силы или пока они не разгадали наших намерений». В 
группе армий «Висла» было до сорока дивизий, да еще в Штеттине находилась 3-я 
танковая армия. Если бы эти силы нанесли удар по тылам фронта Жукова, произошла 
бы катастрофа. Советские части, ушедшие далеко вперед, израсходовали к этому 
времени запасы горючего, боеприпасов, продовольствия. Все службы обеспечения 
отстали. Удар противника пришелся бы именно по ним. Трагическая развязка 
казалась неотвратимой. В этих, вроде бы безвыходных, условиях (резервы Ставки, 
если бы она их дала, не успели бы оказать помощь) Сталин проявил исключительную 
находчивость, связанную с огромным риском. Но шаг этот был основан на точных 
расчетах. Верховный часто говорил: «Рисковать следует, но нельзя зарываться». 
Сталин понимал: окончательный исход Висло-Одерской операции и успехи, 
достигнутые в ней, теперь зависят от ликвидации немецкой группировки в 
Восточной Померании. Можно было обезопасить фланг Жукова, прикрыв его частью 
сил. Но удержат ли они мощный удар группы армий «Висла»? Вот в этом случае 
будет риск, не подкрепленный расчетом, а по принципу «или-или». Сталин принял 
непростое решение — развернуть в сторону нависшей угрозы четыре общевойсковые и 
две танковые армии, в короткий срок уничтожить группу армий «Висла» совместно 
со 2-м Белорусским фронтом и затем быстро вернуть войска на Берлинское 
направление до того, как противник создаст здесь группировку, способную 
наносить контрудары. Легко и просто рассуждать нам о повороте войск на новое 
направление. Представьте себе, что такое шесть армий и как невероятно трудно 
было повернуть такую армаду для переноса ее ударной силы с запада на север, в 
сторону Балтийского побережья! Но все это состоялось: и поворот наших армий, и 
удар гитлеровской армады «Висла», и полный ее разгром усилиями войск Жукова и 
Рокоссовского. К сожалению, нет возможности описывать происходившие там тяжелые 
и кровопролитные сражения — они длились почти два месяца и завершились нашей 
победой в конце марта 1945 года. В этом очень динамичном сражении оппонентом 
Сталина был командующий группой армий «Висла» рейхсфюрер СС Гиммлер. * * * 
Каждый вид искусства — живопись, скульптура, театр — по-своему вызывает у 
зрителя положительные эмоции: восхищение мастерством, удовольствие от 
соприкосновения с талантом, удивление, что может быть достигнуто такое 
совершенство, и наконец нравственное и даже идеологическое воздействие на того, 
кто видит творение мастерства. Как же быть с военным искусством? Если оно 
действительно искусство, то должно оказывать такое же воздействие и вызывать 
подобный прилив положительных эмоций. На первый взгляд, военное искусство таких 
высоких чувств и взволнованности не вызывает. В чем оно проявилось? В 
беспощадной, грубой схватке людей и техники, обоюдно уничтожающих друг друга. 
Казалось бы, о каком искусстве может идти разговор, когда льется кровь и гибнут 
люди? Но, повторяю, это лишь первое, поверхностное, дилетантское, 
некомпетентное мнение. Военное искусство имеет все привлекательные стороны 
других видов искусства и даже кое-что сверх того. Вот доказательства. Возьмем 
для примера одну из победных операций, ну хотя бы Висло-Одерскую наступательную 
операцию, проведенную Сталиным и Жуковым. Сравним со зрительным впечатлением 
человека, рассматривающего (тоже беру первый широко известный пример) картину 
художника Шишкина «Утро в сосновом бору». Что может про себя отметить простой 
зритель: красиво, очень похоже, медведи как живые и деревья как настоящие. 
Более искушенный отметит игру солнечного света и восхитится мастерством 
художника, который сумел масляные краски превратить в свет. Что еще? Многие 
другие тонкости доступны профессиональным критикам или коллегам-художникам: 
композиция, содержательность, сюжет, перспектива и т. д. То же можно повторить 
в отношении скульптуры, актерского мастерства и... военного искусства. У 
военных мастеров своего дела тоже свой индивидуальный стиль, свой почерк, свои 
особенности в творчестве. И в целом военное искусство, и каждое его отдельное 
произведение вызывают определенные эмоции, как и в других видах искусства — 
положительные или отрицательные (нравится — не нравится, успешно — неуспешно). 
Все это присутствует и при оценке творческих результатов полководцев. Но есть и 
еще кое-что, порождаемое только военным искусством: это радость победы нал 
врагом, приближающей конец войны, гордость за нашего полководца, взявшего верх, 
одолевшего проклятых фашистов, которые принесли так много горя и страданий 
советским людям. Это, наконец, горькое и одновременно сладкое чувство отмщения 
за погибших родных и близких. И все эти эмоции — в крупных общенародных 
масштабах. Картина, скульптура, актер на сцене порождают чувство восхищения у 
сотен, пусть тысяч людей, но только у тех, кто воочию воспринимает искусство 
этих мастеров. Военное искусство, как видим, имеет широчайшее воздействие на 
всех соотечественников, порождает их благодарность, чувство гордости, 
воспитывает патриотизм, укрепляет веру и прибавляет силы для дальнейшей борьбы 
с врагом. Вспомните, как всколыхнул народ разгром Сталиным и Жуковым немцев под 
Москвой! А Сталинградское окружение, Курская дуга, преодоление с ходу Днепра — 
«Восточного вала». Да, не один Сталин планировал и проводил эти операции, 
другие прекрасные наши полководцы приложили много ума и сил для их 
осуществления, но почти во всех этих операциях первоначальный импульс, зародыш 
идеи, изюминка целесообразного решения были высказаны в устной или письменной 
форме Сталиным. И этого никуда не денут, не спрячут, не замолчат и не очернят 
дилетанты, и не только дилетанты — профессиональные оппоненты, сколько бы они 
ни напрягались в изощренных приемах лжи и подтасовки... Вернемся к 
Висло-Одерской операции — у меня, да и у каждого военного профессионала, эта 
операция вызывает восхищение блестящим замыслом и еще более великолепным 
осуществлением задуманного. В Висло-Одерской операции Сталин лично, без