наказания — расстрелу — был в те годы самым частым. (Оставляю возможность 
поискать в архивах и осветить эту сторону деятельности Власова другим 
исследователям, так как не располагаю на это временем и документами). Вот 
какими слонами завершает Власов описание своего партийного портрета: 
«Партвзысканий не имел. В других партиях и оппозициях никогда и нигде не 
состоял и никакого участия не принимал, никаких колебаний не имел. Всегда стоял 
твердо на енеральной линии партии и за нее всегда боролся. Органами Советской 
власти к суду никогда не привлекался. За границей не был». В общем, кристально 
чистый, безоглядно преданный коммунист. Насчет «за границей не был» Власов 
лукавит. Был он за рубежом, в Китае, немногим более года, с сентября 1938-го по 
декабрь 1939-го. На сей счет я располагаю любопытным документом:

СПРАВКА СекретноКандидатура полковника Власова Андрея Андреевича проверялась 
через НКВД по линии Разведывательного управления для посылки в командировку за 
рубеж. Получена проверка № 167 от 11 августа 1938 г., что компрометирующих 
материалов нет. Начальник 1 отдела 21 сентября 1938 г. Полковник (Румянцев)

Какое задание выполнял Власов, тоже оставляю для выяснения другим авторам. В 
завершение этого эпизода из жизни Власова скажу лишь то, что он дал подписку о 
неразглашении, и поэтому имел юридическое право не упоминать о задании. Однако 
добавлю такой штрих, чтобы дать читателям пищу для размышлений. 
Разведывательное управление, использовав Власова только один раз, почему-то не 
оставило его в своих кадрах, а написало хорошую характеристику о преданности 
партии и, как говорится, с миром вернуло на службу в войска. Вывод в 
характеристике такой: «Тов. Власов, находясь в командировке, с работой 
справился». Я не один год прослужил в этом уважаемом управлении и знаю: попасть 
в разведку — дело весьма трудное, но уйти из нее еще сложнее. Когда офицера 
после первого испытания возвращают в войска, за этим стоит нечто не в пользу 
этого человека. Пишу об этом не потому, что так полагается писать о изменнике,
 — нет и нет. Сам факт говорит за себя: почему-то не пришелся ко двору в 
разведке Власов. Вернемся к службе в войсках. Как рекомендовалось в аттестации, 
генерал Власов был назначен на должность командира 4-го механизированного 
корпуса, а затем командующим 37-й армией, которая вела тяжелые бои за Киев. 
Таким образом, Власов не мог бы пожаловаться на трудное продвижение в службе. 
Наоборот — головокружительный взлет: неполный год командовал дивизией (с января 
по октябрь 1940 года), неполный месяц корпусом (с 22.6 по 13.7.41), с сентября 
1941 г. командовал 37-й армией до дня сдачи Киева. Затем выходил из окружения, 
и в ноябре назначен командующим 20-й армией, которая обороняла Москву в составе 
Западного фронта. Много было написано в западных и наших изданиях об этом 
периоде «полководческой деятельности» Власова. Не хочу обременять читателей 
опровержением всех этих небылиц, приведу несколько документов, которые 
перечеркивают все тенденциозные выдумки. В своих воспоминаниях генерал Сандалов,
 бывший тогда начальником штаба 20-й армии, пишет, что Власов был только 
назначен командующим, но на первом этапе битвы за Москву в командование армией 
практически не вступил — находился далеко от передовой, в госпитале. Военный 
совет армии, вполне естественно, запрашивал разные инстанции — когда же 
появится командующий? Вот один из телеграфных ответов:

Начальнику Главного управления кадров Красной АрмииГенерал-майор Власов сможет 
быть направлен не ранее 25—26 ноября связи продолжающимся воспалительным 
процессом среднего уха. Начальник штаба ю.з.ф. Бодин Нач. воеисанупра ю.з.ф. 
Бялик

Генерал Сандалов пишет в своих мемуарах, что при его назначении на должность 
начальника штаба 20-й армии он спросил маршала Шапошникова: "Акто назначен 
командующим армией?" — Недавно вышедший из окружения командующий 37-й армией 
Юго-Западного фронта генерал Власов, — ответил Шапошников. — Но учтите, что он 
сейчас болен. В ближайшее время придется обходиться без него... Следовательно, 
Власов практически не вступил в командование 20-й армией в ноябре 1941 года, 
когда шел оборонительный период битвы за Москву. В этом месяце армия только 
формировалась и была в резерве Ставки. Отсутствие Власова в «ближайшее время», 
о котором сказал Шапошников, растянулось, по сути дела, и на весь период 
контрнаступления под Москвой. Вот что пишет генерал Сандалов о первом посещении 
Власовым штаба 20-й армии: «Сокрушительный удар дивизии Короли и групп Ремизова 
и Катукова стоил неприятелю больших потерь, смял его оборонявшиеся части и 
принудил их к отходу. Наступая на пятки отходившего в Волоколамск противника, 
нанося ему фланговые удары лыжными отрядами, 331-я дивизия Ф. П. Короля подошла 
утром 19 декабря к восточным предместьям Волоколамска. В полдень 19 декабря в с.
 Чисмены начал развертываться армейский командный пункт. Когда я и член 
Военного совета Куликов уточняли на узле связи последнее положение войск, туда 
вошел адъютант командующего армией и доложил нам о его приезде. В окно было 
видно, как из остановившейся у дома машины вышел высокого роста генерал в 
темных очках. На нем была меховая бекеша с поднятым воротником, обут он был в 
бурки. Это был генерал Власов. Он зашел на узел связи, и здесь состоялась наша 
первая с ним встреча. Показывая положение войск на карте, я доложил, что 
командование фронта очень недовольно медленным наступлением армии и в помощь 
нам бросило на Волоколамск группу Катукова из 16-й армии. Куликов дополнил мой 
доклад сообщением, что генерал армии Жуков указал на пассивную роль в 
руководстве войсками командующего армией и требует его личной подписи на 
оперативных документах. Молча, насупившись, слушал все это Власов. Несколько