своих офицеров в английские группы и соответственно их проинструктировал. 
Накануне проведения операции они получили сведения, которые потребовали срочных 
активных действий не только во Фленсбурге. Тут я передаю слово Василию 
Ивановичу Горбушину. Он рассказывает: «— Мне и подполковнику Ивлеву удалось 
установить, что все немецкие документы разведывательного характера о Советской 
Армии англичане успели вывезти из Фленсбурга в бельгийский город Динст. Я 
доложил об этом генералу Трусову и просил вступить в переговоры о передаче этих 
документов нам. Англичане согласились с нашими доводами и поручили одному из 
своих офицеров сопровождать меня и подполковника Ивлева в Динст». (Было решено, 
что Горбушин и Ивлсв уедут после проведения операции по аресту в Динст). На 
рассеете 23 мая операция началась. Группы разъехались по намеченным адресам. 
Руководители союзных делегаций вызвали президента и военного министра 
незаконного правительства Германии гросс-адмирала Деннца, начальника штаба 
оперативного руководства генерал-полковника Йодля и главнокомандующего 
военно-морскими силами адмирала Фридебурга. Представители трех сторон — 
советской, американской и английской — объявили, что с этого момента так 
называемое правительство Деница распускается, они трое берутся под стражу, все 
правительственные институты прекращают свое существование, а весь личный состав 
правительства и чиновники правительственных учреждений тоже берутся под стражу. 
В целом операция была проведена по намеченному плану, успешно. Правда, из-за 
невнимательности английской охраны адмирал Фридебург, уже после ареста, вышел в 
туалет и там отравился бывшей при нем ампулой с цианистым калием. Тут вновь 
продолжает рассказ Горбушин, лично присутствовавший при следующем важном 
событии: «— Вскоре после этого англичане информировали генерала Трусова, что в 
городе Люнебург, примерно при таких же обстоятельствах, покончил жизнь 
самоубийством рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. В связи с этим было решено 
совместить мою поездку в Динст с заездом в Люнебург. Рано утром 24 мая я и 
подполковник Ивлев в сопровождении майора английской армии выехали из 
Фленсбурга. У шлагбаума на окраине Люнебурга нас ожидал офицер английской армии,
 указавший дорогу к зданию, где находился труп Гиммлера. Войдя в это здание, мы 
увидели лежащего на полу Гиммлера — самую кровавую, зловещую личность рейха, 
рейхсфгорера СС, начальника политической полиции, министра внутренних дел. Из 
бесед с английскими офицерами выяснилась следующая картина самоубийства 
Гиммлера. В один из майских дней английский патруль задержал на улице в 
Люнебурге трек неизвестных нарушителей комендантского часа и направил их в 
лагерь для гражданских лиц, размещенный на окраине города. Как позже стало 
известно, эти нарушители наткнулись не на англичан, а на двух наших солдат — 
Ивана Сидорова, уроженца Саратовской области, и Василия Губарева из Рязани. Их, 
плененных немцами, освободили из лагеря англичане и предложили нести патрульную 
службу при английской военной комендатуре. Доставив Гиммлера в штаб английских 
войск в Люнебурге, полковник распорядился его обыскать. Гиммлера раздели, 
предложили ему открыть рот. Увидев во рту стеклянную ампулу, врач производивший 
обыск, попытался ее выхватить, но Гиммлер раздавил ампулу. Таков был рассказ 
английских офицеров. Я попросил полковника сделать снимки трупа Гиммлера и 
письменно изложить обстоятельства его смерти. Полковник просьбу мою выполнил и 
вечером через офицера связи передал две фотопленки, а также письменное 
объяснение своих сотрудников и одну из трех ампул цианистого калия, 
обнаруженных в одежде Гиммлера. 26 мая мы поехали дальше. В районе Рура 
переночевали и спустя день прибыли в Динст — в лагерь военных преступников. 
Коменданта лагеря заранее предупредили о цели нашего приезда, и он сразу же 
велел принести немецкие, как он выразился, „документы о русских“. Нам доставили 
три больших ящика с бумагами. Документы, составленные на русском и немецком 
языках, содержали материалы разведывательной деятельности различных ведомств и 
служб гитлеровского рейха. Не задерживаясь в этом лагере, мы с.Ивлевым выехали 
в Брюссель». На этом миссия группы генерала Трусова не завершилась. Как было 
сказано выше, Трусов обнаружил захват англичанами военно-морского и 
гражданского флотов. Николай Михайлович проделал огромную работу и склонил на 
нашу сторону американцев, доказав им, что будет более справедливым поделить 
корабли между союзниками поровну. Об этом Трусов доложил в Москву:

«Американское правительство материально не заинтересовано ни в боевых кораблях, 
ни в подводных лодках, ни в торговом флоте Германии. Оно согласно, в принципе, 
поделить флот на 4 части — СССР, Англия, США, Франция. Для ускорения решения 
вопроса раздела германского флота американская сторона считает необходимым в 
ближайшие дни создать морские комиссии от СССР, Англии и Америки. Созыв 
конференции с участием этих комиссий должен произойти в результате обращения 
маршала Жукова или Верховного командования к генералу Эйзенхауэру. Американцы 
не будут выступать в совместной линии с англичанами, напротив, поддержат наше 
требование на 1/3 германского флота».

Трусов, не будучи морским специалистом, рекомендовал назначить председателем 
комиссии по разделу флота не ниже вице-адмирала и просил дать ответ сегодня же 
по поводу согласия на проведение предлагаемых мероприятий. Рассказывая об этом, 
Николай Михайлович усмехнулся: — Вот видите, до чего мы «обнаглели»: самому 
Сталину предлагали давать ответ немедленно. В заключение скажу о том, что в 
результате инициативных действий группы Трусова наша страна не упустила 
значительные трофеи из состава морского флота Германии. А те из вас, кто плавал 
по Черному морю на теплоходе «Россия», плавали на той самой «Патри», где жила 
группа Трусова. Николай Михайлович так подвел итог нашей беседы: «Из Фленсбурга 
мы выехали с чувством выполненной миссии, возложенной на нас. Правительство