бегство и было безучастно ко всему происходящему». Каков итог: под заборами, 
под стенами, на асфальте лежат и солдаты и беженцы — то есть те, кто когда-то 
стройными, четкими рядами шел, сверкая алчными глазами, на Восток, и те, кто, 
вытягивая вверх руку в фашистском приветствии, неистово раздирали рты в крике 
«Хайль!». Когда-то они мечтали о восточных землях, о большой добыче, а теперь 
«потеряли всякую надежду на бегство». Уже и бежать некуда! Полный крах всех 
планов, всех намерений, всех иллюзий, всех претензий, вообще всего!.. 7 мая 
позвонил Сталин и сообщил Жукову: — Сегодня в городе Реймсе немцы подписали акт 
безоговорочной капитуляции. Главную тяжесть войны на своих плечах вынес 
советский народ, а не союзники, поэтому капитуляция должна быть подписана перед 
Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции, а не только перед 
Верховным командованием союзных войск. Я не согласился и с тем, что акт 
капитуляции подписан не в Берлине, центре фашистской агрессии. Мы договорились 
с союзниками считать подписание акта в Ремсе предварительным протоколом 
капитуляции. Завтра в Берлин прибудут представители немецкого главного 
командования и представители Верховного командования союзных войск. 
Представителем Верховного Главнокомандования советских войск назначаетесь вы. 
Завтра к вам прибудет Вышинский. После подписания акта он останется в Берлине в 
качестве вашего помощника по политической части. Кончилась война, вступала в 
права «ее величество политика». Вопрос о безоговорочной капитуляции гитлеровцев 
перед всеми союзниками был решен на Ялтинской конференции. Приведу ниже письмо 
Трумэна Сталину от 26 апреля 1945 года, в котором он подтверждает правильное 
понимание вопроса о капитуляции. «I. Посланник Соединенных Штатов в Швеции 
информировал меня, что Гиммлер, выступая от имени германского правительства в 
отсутствие Гитлера, который, как утверждается, болен, обратился к шведскому 
правительству с предложением о капитуляции всех германских вооруженных сил на 
Западном фронте, включая Норвегию, Данию и Голландию. 2. Придерживаясь нашего 
соглашения с Британским и Советским правительствами, правительство Соединенных 
Штатов полагает, что единственными приемлемыми условиями капитуляции является 
безоговорочная капитуляция на всех фронтах перед Советским Союзом, 
Великобританией и Соединенными Штатами...» И все же Трумэн разрешил 
командованию союзников принять отдельную — сепаратную капитуляцию гитлеровцев, 
7 мая 1945 года в Реймсе. Сталин немедленно отреагировал на этот факт нарушения 
договоренности.

"7 мая 1945 г.Секретное и личное послание премьера И. В. Сталина президенту 
г-ну Трумэну. Ваше послание от 7 мая относительно объявления о капитуляции 
Германии получил. У Верховного Командования Красной Армии нет уверенности, что 
приказ германского командования о безоговорочной капитуляции будет выполнен 
немецкими войсками на Восточном фронте. Поэтому мы опасаемся, что в случае 
объявления сегодня Правительством СССР о капитуляции Германии мы окажемся в 
неловком положении и введем в заблуждение общественное мнение Советского Союза. 
Надо иметь в виду, что сопротивление немецких войск на Восточном фронте не 
ослабевает, а, судя по радиоперехватам, значительная группа немецких войск 
прямо заявляет о намерении продолжать сопротивление и не подчиняться приказу 
Деница о капитуляции. Поэтому командование советских войск хотело бы выждать до 
момента, когда войдет в силу капитуляция немецких войск, и, таким образом, 
отложить объявление Правительств о капитуляции немцев до 9 мая, в 7 часов 
вечера по московскому времени".

Вот к этому времени Жуков и его штаб стали готовить все необходимое к 
подписанию последней, окончательной, официальной капитуляции германского 
командования, Много пришлось поработать начальнику тыла 1-го Белорусского 
фронта генералу Н. А. Антипенко. Я был близко знаком с Николаем Александровичем.
 Однажды он приехал ко мне на дачу в Переделкино. У генерала было плохое 
настроение — никак не мог «пробить» переиздание своих доработанных и 
расширенных воспоминаний. Не надеясь, что это осуществится, Николай 
Александрович подарил мне ксерокопию рукописи. Разумеется, из бесед с Николаем 
Александровичем и из его книг я использую некоторые факты в моем повествовании. 
Генералу Антипенко поручили заниматься обеспечением процедуры подписания акта о 
капитуляции. Прежде всего было подобрано помещение в предместье Берлина 
Карлсхорсте, здесь раньше находилась столовая инженерного училища. Неподалеку 
подобрали дом для немецких представителей. Антипенко рассказывал: «— Впервые 
пришлось нам заниматься „снабжением“ такого рода. Каждый, конечно, хорошо 
понимал, каковы были моральные переживания и материальные затруднения людей в 
связи с войной. Казалось бы, не до банкетов в такое время... Но ведь была 
завершена невиданная по масштабам война! Впервые собрались представители 
стран-победительниц по такому торжественному поводу. Надо было хорошо принять 
гостей. Днем 8 мая прибыли представители Верховного командования союзников: от 
американцев — командующий стратегическими воздушными силами США генерал Карл 
Спаатс, от англичан — маршал авиации Артур В. Теддер и главнокомандующий 
французской армией генерал Жан Делатр де Тассиньи. По чинам и по именам видно 
отношение, а точнее пренебрежение, желание принизить значимость предстоящего 
подписания общего акта о капитуляции. Полагалось бы прибыть первым лицам из 
командования союзников: Эйзенхауэру и Монтгомери. Только хорошо воспитанных 
французов представлял Главнокомандующий. Жуков поступал соответственно: он не 
поехал встречать гостей на аэродром Темпельгоф, прибывающие были не его ранга. 
Встречал их заместитель Жукова генерал армии Соколовский. С гитлеровцами было 
проще — генерал-фельдмаршал Кей-тель, адмирал флота фон Фридебург и 
генерал-полковник авиации Штумпф прилетели на тот же аэродром под конвоем