Розенгольц:— Я не хочу и не имею оснований специально выделять Крестинского...

Вышинский:— Вы — нет, а у меня есть основания. Я вас спрашиваю как человека, 
который вместе с Крестинским организовывал этот черный заговор... Подсудимый 
Розенгольц, продолжайте.

Розенгольц:— Момент, на котором я остановился, это совещание, которое было с 
Тухачевским. Оно было в конце марта. Крестинский на очной ставке внес поправку, 
что оно было в начале апреля, но это разногласие несущественное. Было совещание 
с Тухачевским.

Вышинский:— Где было это совещание?

Розенгольц:— У меня на квартире.

Вышинский:— У вас на квартире совещание с кем?

Розенгольц:— С Тухачевским и Крестинским.

Вышинский: —Когда было совещание, дайте точную дату.

Розенгольц:Это было в конце марта 1937 года.

Вышинский:Дальше.

Розенгольц:На этом совещании Тухачевский сообщил, что он твердо рассчитывает на 
возможность переворота, и указывал срок, полагая, что до 15 мая, в первой 
половине мая, ему удастся этот военный переворот осуществить.

Вышинский:— В чем заключался план этого контрреволюционного выступления?

Розенгольц:— Тут у Тухачевского был ряд вариантов. Один из вариантов, на 
который он наиболее сильно рассчитывал, — это возможность для группы военных, 
его сторонников, собраться у него на квартире под каким-нибудь предлогом, 
проникнуть в Кремль, захватить кремлевскую телефонную станцию и убить 
руководителей партии и правительства.

Вышинский:— Это был его план или был ваш общий план?

Розенгольц:— Мы этот план его не обсуждали. Он просто сообщил нам его как один 
из вариантов, на который он возлагает большие надежды... Тут же встал вопрос о 
террористическом акте в отношении Председателя Совнаркома Молотова.

Вышинский:— Обвиняемый Крестинский, обсуждали вы вопрос о террористическом акте 
против Вячеслава Михайловича Молотова?

Крестинский:— Мы обсуждали с ним вопрос иначе — в более широком разрезе...

Вышинский:— Против кого именно?

Крестинский:— Имелись в виду Сталин, Молотов и Каганович, но специально 
террористического акта в отношении Молотова в деталях мы не обсуждали...

Вышинский:— Значит, Тухачевский заявил, что в первой половине мая он поднимет 
восстание?

Крестииский:— Да, он это заявил.

Вышинский:— Что вы скажете о ваших встречах с Гамарником?

Розенгольц:— Я подтверждаю те показания, которые я давал на предварительном 
следствии.

Вышинский:— Какие именно?

Розенгольц:— Относительно Гамарника основным моментом является то, что Гамарник 
сообщил о своем предположении, по-видимому, согласованном с Тухачевским, о 
возможности захвата здания Наркомвнудела во время военного переворота. Причем 
Гамарник предполагал, что это нападение осуществится какой-нибудь войсковой 
частью непосредственно под его руководством, полагая, что он в достаточной мере 
пользуется партийным, политическим авторитетом в войсковых частях. Он 
рассчитывал, что в этом деле ему должны помочь некоторые из командиров, 
особенно лихих.

Вышинский:— Значит, кроме того, что Тухачевский вас посвящал в план своего 
преступного заговора, вас также посвящал в этот план и Гамарник?

Розенгольц: — Да.