готовилась к активному выступлению для помощи донским казакам в деле 
освобождения Царицына.

К большому сожалению, прибывший из Москвы глава этой организации инженер 
Алексеев и его два сына были мало знакомы с настоящей обстановкой, и из-за 
неправильно составленного плана, основанного на привлечении в ряды активно 
выступающих сербского батальона, состоявшего при чрезвычайке, организация 
оказалась раскрытой...

Резолюция Сталина была короткая: “расстрелять”. Инженер Алексеев, его два сына, 
а вместе с ними и значительное количество офицеров, которые частью состояли в 
организации, а частью по подозрению в соучастии в ней, были схвачены 
чрезвычайкой и немедленно без всякого суда расстреляны”.

Об очищении от белогвардейцев Носович пишет:

“Характерной особенностью этого разгона было отношение Сталина к руководящим 
телеграммам из центра. Когда Троцкий, обеспокоенный разрушением с таким трудом 
налаженного им управления округов, прислал телеграмму о необходимости оставить 
штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то 
Сталин сделал категорическую и многозначащую надпись на телеграмме: “Не 
принимать во внимание!”

Так эту телеграмму и не приняли во внимание, а все артиллерийское и часть 
штабного управления продолжает сидеть на барже в Царицыне”.

Сталин же телеграфировал в Москву:

“...Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но 
ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей, 
свергать всех командиров и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают 
интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит”.

Под “отсутствием бумажки” Сталин имел в виду то, что Троцкий как председатель 
Реввоенсовета республики не дал Сталину полномочий вмешиваться в дела военного 
командования.

И действительно, его “не остановило” отсутствие “законных” полномочий, по 
приказу Сталина был арестован Снесарев и почти все бывшие офицеры из штаба. 
Несколько сот арестованных офицеров были водворены на баржу и содержались там 
под охраной.

О судьбе этих офицеров, а точнее, о применении Сталиным таких крутых мер в 
Москву писалось не раз: с баржи было выведено и расстреляно несколько групп 
офицеров, и вообще эту баржу намеревались затопить. В Царицын была даже 
направлена специальная комиссия во главе с А. И. Окуловым для расследования 
этого факта.

Комиссия разобралась с обвинением арестованных, большинство из них были 
освобождены, в том числе и генерал Снесарев. Чтобы развести Снесарева со 
Сталиным, генерала назначили командующим Западным фронтом.

Но пока ехала комиссия, Сталин, Ворошилов и другие приближенные сумели спрятать 
концы в воду, в самом прямом смысле этого слова.

Долго ходили слухи о том, что комиссии стало известно тогда не все. Например, о 
затоплении другой баржи я слышал от пожилых командиров в 1939 году, когда стал 
курсантом военного училища.

Осенью 1918 года войска белых вышли на подступы к Царицыну и кое-где прорвались 
к Волге. Самое критическое положение создалось в январе 1919 года, когда 
генерал Краснов ввел свежие силы и, прорвав оборону красных, двинулся к 
Царицыну. У командующего созданного к тому времени Южного фронта Сытина и у 
члена Реввоенсовета Сталина никаких резервов для противодействия прорыву не 
было.

В этой сложнейшей обстановке Сталин не растерялся, проявил твердость и нашел 
выход. Здесь впервые проявляется его способность мыслить в 
оперативно-стратегических масштабах.

Находившиеся в те дни рядом со Сталиным в салон-вагоне вспоминают, что Сталин 
был возбужден гораздо более обычного, почти не переставал дымить трубкой, но 
говорил своим ровным твердым голосом, и это успокаивало окружающих.

Сталин понимал: коль скоро он сосредоточил в своих руках все руководство, то и 
ответственность за поражение ляжет на него. Но что же делать? Резервов нет. 
Противник почти беспрепятственно возьмет Царицын.

Сталин предположил: части генерала Краснова, наверное, уже готовы отпраздновать 
победу. Это всегда усыпляет бдительность. Немало примеров в истории, когда