На моем столе лежат четыре тома “Архивов Троцкого”, в них собраны документы 
1923—1927 гг., относящиеся к “Коммунистической оппозиции в СССР”. Троцкий вывез 
их из нашей страны, а в августе 1940 года продал Гарвардскому университету.

Из огромного архива Троцкого в эти 4 тома собраны копии постановлений Политбюро,
 различные “обращения” Троцкого и письма к нему, всё имеющее отношение к борьбе 
за власть в советском руководстве в тридцатые годы.

В этих документах ставились какие-то вопросы или отрицались уже решенные на 
пленумах и съездах. На деле это приводило к бесконечной дискуссии, запутывало и 
мешало работать. Все устали от бесполезных дебатов. Но Троцкий выступал за 
продолжение фракционной борьбы. 3 октября 1926 года он написал пространную 
специальную статью “Нужна ли дискуссия?” Привожу выдержки из нее, с большими 
сокращениями.

Нужна ли дискуссия?

Сейчас ведется в партии неистовая борьба сверху против дискуссии вообще. 
“Правда” доказывает в статьях, что дискуссия вредна и опасна. Но никто не 
указывает, как же иначе решить спорные вопросы...

“Правда” и ораторы, выступающие против дискуссии, говорят: все эти вопросы уже 
решены партией, XIV съездом, пленумами ЦК и пр. Но вся суть в том, что после 
XIV съезда прошло уже десять месяцев.

Далее Троцкий совершенно игнорирует уставное положение партии о том, что 
принятые на съезде решения (после коллективного обсуждения) должны выполняться 
всеми членами партии, а не обсуждаться.

Троцкий на двух страницах опять перечисляет и ставит вопросы, по поводу которых 
все уже наговорились сверх меры.

Лев Давидович не забывает, что есть определенная дисциплина в партии:

Можно сказать, что меньшинство Центрального Комитета должно подчиняться 
большинству. Это совершенно бесспорно. Можно утверждать, что такие-то члены 
Центрального Комитета нарушили дисциплину. Их за это можно подвергнуть 
взысканию. Но это не снимает вопроса о партийном съезде. Вопрос идет о том, 
чтобы дать возможность партии проверить свои старые решения в свете новых 
фактов, нового опыта.

Вся беда в том и состоит, что некоторые товарищи и, в частности, редакция 
“Правды” рассуждают так, как если бы кто-то мог вынести решение без партии. 
Дискуссия, говорят они, вредна и опасна. Но ведь это значит попросту, что 
вредно и опасно обсуждение партией спорных вопросов. Как же быть в случае 
разногласий? На этот вопрос никакого ответа нам не дают. Надо принять все меры 
к тому, чтобы обеспечить правильный партийный курс дискуссии. Но кто хочет 
обойти дискуссию, тот тем самым хочет обойти партию. За партию решать вопроса 
никто не может. Дискуссировать надо не о дискуссии, а об основных жизненных 
вопросах, от которых зависит судьба пролетариата и социалистического 
строительства в нашей стране.

Л. ТроцкийОктябрь 1926 г.

Даже в сокращенном виде статья дает представление о Троцком как умелом 
полемисте. Дискуссии и споры продолжались. Троцкий направил письмо председателю 
ЦКК Орджоникидзе, в котором ставил вопрос об обороне СССР. Он требует замены 
руководства в партии потому, что в стране наступил термидор.

Термидор — некалендарный месяц республиканского календаря Франции (19 июля — 18 
августа), месяц переворота, сломившего диктатуру Робеспьера. Это был переломный 
момент политической борьбы во Франции, в результате которого был свален 
абсолютизм.

Троцкий, продолжая обвинять Сталина в захвате абсолютной власти, настаивает на 
том, что для спасения партии пришло время термидора, то есть отстранения 
Сталина от руководства.

В своем двухтомном сочинении “Сталин” Троцкий на протяжении многих страниц 
пытается доказать, что Сталин был по своим способностям серой посредственностью,
 плохим оратором не только из-за невысокой образованности, но еще будучи 
постоянно скованным слабым владением русским языком.

Мне кажется правомерным не опровергать это утверждение Троцкого голословно, а 
привести отрывок из выступления Сталина в те дни.

Сталин употреблял пословицы, шутил, был склонен к сарказму, даже некой издевке 
над оппонентами. Вот как он характеризует выступление Каменева на конференции: