Подводя итог и оценивая действия Сталина в последние предвоенные месяцы, в той 
сложнейшей, противоречивой ситуации можно утверждать, что Сталин ошибался 
тактически, в определении конкретного времени нападения (хотя и Гитлер изменял 
не раз это время), но стратегические расчеты Сталина были верны: начало войны 
он отсрочил, армию (хоть не полностью) перевооружил, промышленность перестроил, 
идейно народ подготовил.




Планы Гитлера


Сразу договоримся — не принимать во внимание карикатурные и надуманные выпады 
против Гитлера, которые долгое время применяла наша пропаганда, заявления о 
“бесноватости фюрера”, о том, что он “ефрейтор” с шизофреническими заскоками и 
т. п. Оставим это на совести наших политиканов. По их мнению, издевка и 
оскорбление принижают, развенчивают врага. Недальновидность и неразумность 
такой пропаганды можно показать всего одним вопросом: если ефрейтор загнал нас 
на Волгу, то что же собой мы представляли?

Нет, Гитлер был выдающимся организатором — за шесть лет, с 1933-го по 1939 годы,
 он создал мощную армию, которая прибрала к рукам почти всю Европу. И стратег 
он был сильный. То, что ошибался и зарвался в своих политических расчетах, это 
другой разговор.

В годы войны (и до нее) Гитлер, по воле судьбы, стал главным оппонентом Сталина,
 поэтому, мне кажется, будет для нас интересным и полезным периодически 
заглядывать “на ту сторону”, дабы представлять, что там происходило. Тем более 
что все происходившие на той стороне события, в какой-то степени, 
предопределяли принятие Сталиным определенных решений.

Разные ученые и историки спорили между собой по поводу того, когда конкретно 
Гитлер решил напасть на Советский Союз. На мой взгляд, это не такая уж важная 
деталь, во всяком случае, не принципиальная. То, что рано или поздно Гитлер 
поведет свои вооруженные силы на Россию, было предрешено еще в начале его 
политической биографии. Я уже цитировал его слова из “Майн кампф”. Можно было 
бы привести еще много высказываний, все они, в конечном счете, сводятся к тому, 
что не только он сам видел возможность расширения территории Германской империи 
в захвате советских земель, но к этому его толкали реакционные силы, и 
внутренние, и международные.

Вот рассказ самого Гитлера о том, как созревало у него это решение. Он изложил 
его на совещании с генералами 23 ноября 1939 года.

“— Цель нашей встречи состоит в том, чтобы вы получили представление о мире 
моих идей, которые сейчас мною владеют, и чтобы вы узнали о моих решениях... Я 
в 1933 году пришел к власти. Позади был период тяжелых боев. Все, что было до 
меня, обанкротилось. Я должен был все реорганизовать снова, начиная с народа и 
кончая вермахтом. Сначала была предпринята внутренняя реорганизация — 
устранение явлений распада и пораженчества... После этого я дал приказ 
вооружаться. И здесь было много пророков, которые предсказывали неудачу, и было 
очень мало веривших. В 1935 году последовало введение всеобщей воинской 
повинности. Вслед за этим была осуществлена ремилитаризация Рейнской области — 
еще одна операция, которую никто не считал возможной. Мне мало кто верил. Затем 
началось создание укреплений по всей территории, в первую очередь на западе.

Год спустя на повестку дня встала Австрия. И в этом шаге многие сомневались. 
Однако он принес существенное укрепление рейха. Следующий шаг — Богемия, 
Моравия и Польша...

Но в это время мне еще не было ясно: должен ли я сначала ударить против Востока 
и после этого против Запада или наоборот? Мольтке в свое время стоял перед 
такой же проблемой. События развернулись так, что началось с борьбы против 
Польши...

Меня могут упрекнуть: борьба и снова борьба. Но я вижу в борьбе сущность всего 
живого. Никто не может уклониться от борьбы, если он не хочет погибнуть. 
Численность населения растет, и это требует увеличения жизненного пространства. 
Моей целью было создать разумное соотношение между численностью населения 
жизненным пространством. Для этого необходима война. Ни один народ не может 
уклониться от решения этой задачи, иначе он погибнет. Таковы уроки истории...

Я долго сомневался, где начинать — на Западе или на Востоке. Однако я не для 
того создал вермахт, чтобы он не наносил ударов. Во мне всегда была внутренняя 
готовность к войне. Получилось так, что нам удалось сначала ударить по Востоку. 
Причина быстрого окончания польской войны лежит в превосходстве нашего вермахта.
 Это — славное явление в нашей истории. Мы понесли неожиданно малые потери в 
людском составе и вооружении. Теперь мы можем держать на Восточном фронте 
только несколько дивизий. Создалось положение, которое мы раньше считали