дальнейшем обсуждались через дипломатические каналы посланиями обеих сторон.

Молотов, как видим, оставлял за нашей страной право и обсуждать и, возможно, 
участвовать в осуществлении глобальных агрессивных замыслов, предусмотренных 
секретным протоколом.

О любопытном эпизоде, подтверждающем это мнение, рассказал Бережков:

“— После заключительной встречи Гитлер шел с Молотовым по анфиладам имперской 
канцелярии к выходу. Я следовал вплотную за ними, чтобы переводить беседу, 
носившую общий характер. Остальная свита оставалась на почтительном расстоянии. 
Перед тем как попрощаться с советским гостем, Гитлер сказал:

— Я считаю Сталина выдающейся исторической личностью. Да и сам я рассчитываю 
войти в историю. Поэтому естественно, чтобы два таких политических деятеля, как 
мы, лично встретились. Я прошу вас, господин Молотов, передать господину 
Сталину мои приветы и мое предложение о такой встрече в недалеком будущем...

Молотов поблагодарил и пообещал передать это Сталину”.

Теперь уже ясно, что предложение о встрече было рассчитано на дезориентацию 
Сталина.

Дух дальнейшего сотрудничества с Берлином проявился и в сделанном Молотовым на 
сессии Верховного Совета заявлении: “Мы всегда были того мнения, что сильная 
Германия является необходимым условием прочного мира в Европе... Германия 
находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и 
миру, а Англия и Франция стоят за продолжение войны”.

Сталин продолжал политику оттягивания начала войны любым способом.

* * *

А теперь я вас познакомлю с тем, чего не знал Молотов в те дни, когда вел 
беседы с Гитлером.

Вдень прибытия советской делегации, 12 ноября 1940 года, Гитлер отдал 
распоряжение: “Политические переговоры с целью выяснить позицию России на 
ближайшее время начинаются. Независимо от того, какой будет исход этих 
переговоров, следует продолжать все уже предусмотренные ранее приготовления для 
Востока. Дальнейшие указания на этот счет последуют, как только мною будут 
утверждены основные положения операционного плана”.

Так что все разговоры Гитлера с Молотовым, проекты договоров, секретных и 
открытых, предложения о разделе сфер влияния — все это было фикцией, 
направленной на усыпление бдительности советского руководства, и особенно 
Сталина.

Тысячи статей, и даже книг, живописуют, как Сталин поддался на уловку Гитлера, 
какой он недальновидный политик и совсем не стратег, как много бед свалилось на 
Советскую страну из-за некомпетентности Сталина!

Я умышленно выбрал слово “живописуют”, потому что все подобные обвинения в 
адрес Сталина являются именно сочинительством — живописью на бумаге (которая, 
как известно, все терпит).

Не буду оправдывать Сталина, приводить какие-то аргументы и документы, он в 
этом не нуждается. Сам Сталин лучше всех ответит и отметет все вздорные 
обвинения в свой адрес.

Я лишь обращаю особое внимание читателей на дату — 18 ноября 1940 года. А 
теперь мы, тихие и невидимые, посидим на заседании Политбюро ЦК, на котором 
было заслушано сообщение Молотова об итогах переговоров в Берлине.

Я привожу запись Чадаева, который присутствовал на этом заседании как 
управляющий делами Совнаркома и по должности обязан был вести протокол. Нам 
повезло — в более поздней беседе с академиком Куманевым Яков Емельянович к 
сухому протоколу прибавил свои наблюдения и комментарии.

Молотов подробно доложил о результатах встречи с Гитлером.

— Беседа началась с длинного монолога Гитлера, — заявил он. — И надо отдать 
должное Гитлеру — говорить он умеет. Возможно, что у него даже был приготовлен 
какой-то текст, но фюрер им не пользовался. Речь его текла гладко, без запинок. 
Подобно актеру, отлично знающему роль, он четко произносил фразу за фразой, 
делая паузы для перевода. Смысл рассуждений Гитлера сводился к тому, что Англия 
уже разбита и что ее окончательная капитуляция — дело ближайшего будущего. 
Скоро, уверял Гитлер, Англия будет уничтожена с воздуха. Затем он сделал 
краткий обзор военной ситуации, подчеркнув, что Германская империя уже сейчас 
контролирует всю континентальную Западную Европу. Вместе с итальянскими