наиболее удобно время с 10 по 12 ноября. Если это также устраивает и германское 
правительство, вопрос можно считать решенным.

Я приветствую выраженное Вами желание снова приехать в Москву, чтобы подвести 
итог обмена мнениями, начавшегося в прошлом году, по вопросам, интересующим обе 
страны, и я надеюсь, что это желание будет претворено в жизнь после поездки 
господина Молотова в Берлин.

Что касается обсуждения ряда проблем совместно с Японией и Италией, то, в 
принципе не возражая против идеи, я считаю, что этот вопрос должен будет 
подвергнуться предварительному рассмотрению.

С совершенным почтением, преданный Вам

Сталин”.

* * *

Дальше я буду рассказывать о встрече с Гитлером и договоре, используя то, что 
мне стало известно из бесед с Молотовым. Большая удача для писателя — получить 
такой материал, как говорится, из первых рук, от одного из двоих участников 
совершенно секретных переговоров. В этом деле мне действительно очень повезло, 
и я могу порадоваться еще одному не менее важному источнику информации о такой 
сугубо конфиденциальной встрече. Молотова сопровождал в числе других и 
присутствовал на беседах в качестве переводчика Валентин Михайлович Бережков, 
отличный дипломат и талантливый литератор. В своих книгах он подробно рассказал 
о многих годах дипломатической работы, в том числе и о поездке с Молотовым в 
Берлин в ноябре 1940 года. Я не раз встречался с Бережковым и расспросил его о 
деталях, которые были мне необходимы для описания этой поездки.

Перед отъездом Молотова состоялась продолжительная беседа со Сталиным. Вячеслав 
Михайлович получил подробные указания — о чем говорить, что выяснить, с чем 
соглашаться. Я не раскрываю эти вопросы подробно, они станут видны в процессе 
переговоров. Молотов информировал Сталина по несколько раз в день и получал от 
него необходимые советы.

9 ноября 1940 г. утром, в назначенное время, от перрона Белорусского вокзала 
отошел необычный литерный поезд, состоявший из нескольких вагонов 
западноевропейского образца. В них расположились члены и сотрудники советской 
правительственной делегации.

Но не успел поезд пройти и десятка метров, как вдруг с резким толчком 
остановился. Что такое? Через несколько минут опять поехали. И вторично, не 
дойдя до конца платформы, поезд вновь остановился с еще более резким толчком. 
Забегали, засуетились железнодорожники, произошла какая-то заминка. Что 
случилось?

Оказывается, этим же поездом ехал германский посол граф фон Шуленбург. Это он 
дважды останавливал состав стоп-краном только потому, что к моменту отхода 
поезда из посольства ему не доставили... парадный мундир, в котором он 
собирался выйти из вагона в Берлине.

В конце концов поезд ушел, так и не дождавшись парадного мундира.

Машину с чемоданами фон Шуленбурга не пропустили на привокзальную площадь, т. к.
 она не имела специального пропуска. Когда стал известен инцидент с мундиром 
германского посла, следом за поездом были посланы две легковые автомашины. Они 
должны были догнать состав и на одной из промежуточных станций погрузить багаж 
графа.

Все это происходило поздней осенью, в гололедицу. Машины мчались по Можайскому 
шоссе с огромной скоростью, одна с багажом, другая резервная. Где-то по дороге, 
в районе Голицыне или Кубинки, первая машина потерпела аварию. Но в Вязьме 
парадные доспехи были благополучно доставлены вконец изнервничавшемуся послу...

В пути, а он был довольно продолжительным — три дня, сопровождающие Молотова 
референты, советники, технические служащие работали в обычном режиме, как в 
Москве. Связь поддерживалась по радио. Составлялись справки и обзоры о 
международных событиях, учитывались отклики прессы на предстоящую встречу, о 
ней было объявлено уже официально.

Поезд прибыл к Ангальскому вокзалу Берлина утром 12 ноября. Встреча была по 
высшему разряду — с почетным караулом, оркестром. Приветствовали Молотова 
министр иностранных дел Риббентроп и фельдмаршал Кейтель. Делегацию разместили 
в отеле “Бельвю” — старинном дворце для приема гостей правительственного уровня.


В первый день Молотова принял министр иностранных дел Риббентроп, о чем 
немедленно был извещен Сталин.