Решая вопросы, связанные с обороной страны, Сталин вникал в подробности, 
обыкновенно интересующие только специалистов.

В июне 1935 года на одном из подмосковных полигонов выстроили новые орудия. В 
назначенное время прибыли Сталин, Молотов, Орджоникидзе. Они останавливались у 
каждого орудия, слушали доклады конструкторов, задавали вопросы.

Доложил о своей Ф-22 и Грабин (по цвету окраски эта 76-миллиметровая пушка была 
желтенькой). Перешли к полууниверсальной пушке К-25 Маханова. Послушав 
объяснение, Сталин вдруг повернул назад, к Ф-22. Далее — вспоминает Грабин:

“Сталин подошел к дощечке, на которой были выписаны данные о нашей желтенькой, 
остановился и принялся знакомиться с ними. Я подошел к нему. Сталин продолжал 
знакомиться с данными, написанными на дощечке, а затем обратился ко мне и стал 
задавать вопросы. Его интересовала дальность стрельбы, действие всех типов 
снарядов по цели, бронепробиваемость, подвижность, вес пушки, численность 
орудийного расчета, справится ли расчет с пушкой на огневой позиции и многое 
другое. Я отвечал коротко и, как мне казалось, ясно. Долго длилась наша беседа, 
под конец Сталин сказал:

— Красивая пушка, в нее можно влюбиться. Хорошо, что она и мощная, и легкая”...

Смотр продолжался долго, затем была стрельба. Пушка Грабима не подвела 
конструктора. А вот с универсальной пушкой Маханова расчету пришлось повозиться.
 Когда закончилась стрельба, Сталин вышел из блиндажа и на ходу стал как бы 
думать вслух:

— Орудия хорошие, но их надо иметь больше, иметь много уже сегодня, а некоторые 
вопросы у нас еще не решены. Надо быстрее решать и не ошибиться бы при этом. 
Хорошо, что появились у нас свои кадры, правда, еще молодые, но они уже есть. 
Их надо растить. И появились заводы, способные изготовить любую пушку, но надо, 
чтобы они умели не одну только пушку изготовить, а много... Грабин и Маханов 
шли рядом с ним. Потом он остановился. И сказал конструкторам:

— Познакомьтесь.

Они ответили, что давно друг с другом знакомы.

— Это я знаю, — сказал Сталин, — а вы при мне познакомьтесь.

“Маханов взглянул на меня с приятной улыбкой, — продолжает вспоминать Грабин, — 
и мы пожали друг другу руки.

— Ну, вот и хорошо, что вы при мне познакомились, — сказал Сталин.

Я не мог ничего понять.

Сталин обнял нас обоих, и мы пошли по направлению к нашим пушкам. Через 
несколько шагов Сталин остановился.

Обращаясь к Маханову, он сказал:

— Товарищ Маханов, покритикуйте пушку Грабина. Вот этого ни один из нас не 
ожидал. Подумав, Маханов сказал:

— О пушках Грабина ничего плохого не могу сказать. Не ожидал я такого ответа, 
даже удивился. Тогда Сталин обратился ко мне:

— Товарищ Грабин, покритикуйте пушку Маханова. Собравшись с мыслями, я сказал, 
что универсальная пушка имеет три органических недостатка. Перечислил их и 
заключил:

— Каждый из этих недостатков приводит к тому, что пушка без коренных переделок 
является непригодной для службы в армии.

Сказав это, я умолк. Молчали и Сталин с Махановым. Я не знал, как они отнесутся 
к моим словам, и испытывал некоторую душевную напряженность, но не жалел, что 
так сказал. “Если бы меня не спросили, я не сказал бы ничего, — рассуждал я 
мысленно, — ну а раз спросили...”

Помолчав немного, Сталин сказал:

— А теперь покритикуйте свои пушки. Такого я уже совершенно не ожидал...”

Грабин охарактеризовал недостатки своих пушек. Это понравилось Сталину, и он 
тут же велел отправить Ф-22 на испытания в Ленинград, к тем самым сторонникам 
универсальной пушки!

На следующий день, 15 июня, в Кремле состоялось совещание; вел его Молотов. 
Собралось очень много и военных, и штатских. Один за другим выступавшие