экономически, сделав их тише воды, ниже травы. Чего будут стоить их авианосцы с 
сотнями обычных самолетов на борту, если в любой момент и в любом море-океане 
над их неповоротливыми тушами может появиться русский аэрокосмолет и всадить в 
них сверхточную небольшую ракету. 
Никогда, никогда Запад не решился бы подгонять авианосцы к Югославии и 
варварски жестоко уничтожать с воздуха наших братьев — сербов. Никогда, стоило 
лишь Москве грозно прикрикнуть, они бы не решились ни на один военный шаг. И на 
переговорах по разоружению покорно внимали бы нашей воле. 
Мы приказали бы, чтобы Пакистан сам уничтожил лагеря афганских душманов и 
определили бы срок исполнения. Ослушались? Удары с небес испепелят и лагеря, и 
Исламабад… 
Чего будут стоить по сравнению с такой мощью все эти американские Б-1 или 
«Стелсы»? Не более, чем дубинка дикаря перед автоматом Калашникова. 
Кроме «Аякса», мы имеем и иные проекты. В начале 1990-х Запад был всполошен 
известиями о появлении в Союзе крылатой ракеты АС-19 «Коала», стартующей с 
«летающей крепости» Ту-95 и летящей к цели со скоростью в 4-5 «звуков». 
То была гиперзвуковая 12-метровая машина с воздушнореактивным двигателем, 
созданная в ОКБ «Радуга», в поистине кузнице крылатых ракет. До сих пор на 
Западе нет аналогов этой системы. Напоминая большую трубу, к которой приладили 
короткие плоскости, маленький киль и треугольный плоский нос. Мы сумели 
построить гиперзвуковую летающую лабораторию «Радуга — Д2», запускаемую со 
скоростного ракетоносца Ту-22МЗ. И это тоже — ступени к русским авиакосмическим 
системам. 
8
Мы были готовы к схватке за ближний космос, к великому аэрокосмическому прорыву.
 С 1965 года Глеб Лозино-Лозинский, работающий в ОКБ Микояна, начинает создание 
системы «Спираль». Как сообщает журналист-техноисторик Игорь Боечин, она 
состояла из сверхзвукового самолета-разгонщика, взлетавшего с любого аэродрома, 
ракетного ускорителя и орбитального ракетоплана. Набрав скорость в 6 «звуков», 
разгонщик отбрасывал на высоте 24-30 верст ускоритель, включая четыре 
жидкостных мотора. Они выносили аппарат на 200 километров над землей, где от 
него отцеплялся самолет-ракетоплан, уходивший на кругосветную трассу. Он мог 
перехватывать чужие аэрокосмические корабли, сбивать спутники, вести разведку и 
наносить бомбовые удары с почти недосягаемых для американских зенитчиков высот. 
Вся система их «звездных войн» летела к черту. 
Выполнив задание, ракетоплан входил в плотные слои атмосферы — тугоплавким дном 
из ниобиевых сплавов вперед. Прочертив огненную косую полосу, на высоте 55-50 
верст, аппарат переходил в планирующий полет, выбирая место посадки в радиусе 
шестисот-восьмисот километров. Двигатели разгонщика должны были работать на 
дешевом и экологически чистом водороде. 
По всем расчетам «Спираль» становилась не только русским чудо-оружием, но и 
весьма выгодным средством вывода грузов на орбиту. Если трехсоттонная ракета 
«Союз» выводит в околоземье всего 2,5 процента от стартовой массы, то «Спираль» 
— 12,5 процентов. «Союз» сгорает почти весь, возвращаясь на землю 2,8-тонным, 
опаленным спускаемым аппаратом (0,9 процента массы). У «Спирали» повторно 
используются 85 процентов конструкции. 
Если бы не глупость наших верхов, то «Спираль» могла взлететь на восемь лет 
раньше весьма неудачного и дорогого ее американского аналога — «Спейсшаттла». И 
все равно, успели мы многое. Были построены опытные аналоги ракетопланов. Шли 
работы в Летно-испытательном институте имени Громова, где строили аэрокосмолеты 
«Бор». Один из них, еще беспилотный «Бор-4», запустили в космос с площадки в 
Капустином Яру под Астраханью. Поскольку самолета-разгонщика еще не было, в его 
роли выступила обычная ракетаноситель. 
Обогнув земной шар, пролетев над Индией, Америкой и Западной Европой, «Бор-4» 
включил торможение над восточной Атлантикой. Над Цейлоном на скорости в 7,5 
тысяч километров в час он ворвался в воздушную оболочку планеты и приводнился в 
Индийском океане между Андаманскими островами и Австралией. Там его уже ждали 
наши корабли, но вокруг них летали чужие самолеты-шпионы. Позже «Боры» 
опускались в Черное море. Тогда в него не смело войти ни одно военное судно 
НАТО. 
Все шло очень успешно. Но в дело пошли аппаратные интриги. Престарелый министр 
обороны Дмитрий Устинов, деятель еще сталинского военно-промышленного комплекса,
 спасавший когда-то от доносчиков многих русских конструкторов, поддался на 
уговоры академика Глушко и в феврале 1976 года пробил постановление ЦК КПСС и 
Совмина СССР о прекращении работ над «Спиралью» и концентрации усилий в 
разработке «Бурана» — нашего аналога американского 
«Спейсшаттла-Челленджера-Дискавери». 
То было страшной ошибкой. Американцы на своей шкуре убедились, что их 
многоразовый корабль чертовски дорог, принося не экономию, а ужасное расточение 
денег при запусках. Да и «Буран», взлетев в 1988-м, требовал для вывода в 
околоземье одного кило нагрузки денег в четыре-пять раз больше, чем одноразовые 
ракеты. 
«Боры» еще летали, совершенствуя системы управления и термозащиты для «Бурана». 
Пять раз побывал на орбите «Бор-5». Планировалось запустить и «Бор-6», дабы 
изучить прохождение радиоволн сквозь плазму в верхних слоях атмосферы. Но в 
стране уже бушевали митинги бараньеголовых масс, и Ельцин со всей 
демократической швалью вопил о том, что деньги надо тратить на «улучшение жизни 
народа», а не на космос. Пугливый Горбачев послушно поставил «Буран» на прикол, 
полеты «Боров» прекратились. Народ с тех пор получил «счастливую жизнь». А США 
стали скупать наши технологии по дешевке, экономя деньги для развертывания