контрабанды и наркотиков. В очаг страшной заразы, грозящей пожрать весь юг 
страны — остова Советского Союза. 
Британские, немецкие, американские капиталисты в свое время не жалели денег на 
газеты и «масс-медиа» для проповеди усиления своих стран, захвата ими рынков и 
ресурсов, для возвеличивания солдат, делающих это. В России же русский капитал 
допустил полное информационно-пропагандистское господство чеченских 
криминал-сепаратистов. Будучи тесно с ними повязанными, наши дельцы 
предпочитают спонсировать балаганы якубовичей, а не тех, кто ратует за спасение 
целостности и богатства державы. 
Забвение «принципа Коннунга» отняло у верхов Империи волю, твердость и отвагу. 
Увы, этих качеств не хватает даже нынешней оппозиции, и выборы лета 1996-го — 
тому доказательством. Еще в апреле 1996-го, когда коммунисты в Думе добились 
решения о денонсации Беловежского расчления Империи, совершенного Ельциным, 
Кравчуком и Шушкевичем, телевидение, газеты и демкрысы-субпассионарки всех 
мастей подняли вал истерии и угроз. Тогда, за два месяца до выборов, газета 
«Завтра» писала: 
«Подтвердилась гипотеза о том, что люди, получившие в 91-ми 93-м годах 
психологическую травму, не будут чувствовать себя уверенными в стрессовой 
конфликтной ситуации. Растерянные и оправдательные лица некоторых из 
оппозиционеров, неумение образно и саркастически ответить на легко 
прогнозируемую реакцию оппонентов — все это говорит о недостатке волевого 
потенциала у ряда лидеров. Рекомендовано, наряду с другими действиями, 
постоянно усиливать психологический нажим на руководство КПРФ (вплоть до 
непрерывного запугивания физической расправой) с тем, чтобы измотать его 
психологический потенциал, что неминуемо будет вести к росту числа просчетов во 
время предвыборной кампании…» 
Воля, твердость и мужество, отлитые в «принципе Коннунга», вождя — вот что 
нужно Империи. Не менее, чем крылатые ракеты и авианосцы! 
8
Нам, наверное, даже трудно представить мир, где правят герои. Мир, пронизанный 
их духом и подвигами, где все сызмальства читают их книги, воспитываясь на 
примерах людей высшего типа. Можно только предполагать, какую философию 
способен создать ум человека, сходившегося один на один с ревущим врагом на 
четырех скоростях звука в разреженной выси. Или что выйдет из-под кисти 
художника, который в молодости стоял на мостике крейсера, в реве тихоокеанского 
тайфуна. Или каким будет суровый монах, когда-то сражавшийся в раскаленных 
пустынях Синая или на горных афганских дорогах. 
Удивительный, грозный мир, подобный режущему легкие, пронизанному разрядами 
молний, воздуху горных вершин. — Мир Змеи и Орла. Верещагин и Киплинг, Николай 
Гумилев и Конрад, Бондарев и Дейнека — все они лишь небольшие окна в эту 
неведомую вселенную. Такие люди никогда не создадут оправдание трусости и 
дряблости, слабости и безволия, мягкости и кастратской терпимости, чем 
занимаются извращенные «художники» современного общества. 
Нам трудно представить такой мир, ибо мое поколение выросло в позднесоветскую 
эпоху, где нравы не так уж и отличались от нынешних, рыночных. То же жвачное 
счастье. Та же погоня за вещами, те же трусость и торгашеский расчет, ставшие 
залогом жизненного успеха. С тех пор «Жигули» и Сочи в стремлениях моих 
сограждан лишь сменились «Мерседесом» да Канарами, не изменив глубинных, 
рабски-обывательских корней. И даже «романтические 60-е» не дали нам хмельного 
вина воинской,аристократической доблести, пьянящего чувства грандиозной мощи. 
Мир героев — это поле высшего человеческого напряжения, где организмы низших 
обывателей сгорают, точно примитивные схемы в электромагнитной буре ядерного 
взрыва. Там в душах пробуждается порыв к высшему, самоотверженному, и низость 
становится еще более низкой. Здесь даже несмелый пойдет на подвиг лишь из 
одного страха прослыть трусом. Вступает в силу закон «пассионарного 
намагничивания», когда один герой, бросаясь вперед и играя со смертью, заражает 
своим примером тысячи сердец. Так, как сделал молодой Наполеон, бросившись со 
знаменем по узкому Аркольскому мосту, под губительные залпы австрийской картечи.
 Древние верили, что храбрых боятся даже пули, и сотни тысяч раз человечество 
видело тому подтверждения. Современной науке еще предстоит найти объяснение 
такой мистической заговоренности. 
Я знаю, что таких сверхлюдей достаточно и сегодня. Читал, как «Черные ангелы» 
из Питера, улыбаясь, шли с гранатами в руках по мосту в Абхазии — прямо на 
грузинские пулеметы. И взяли мост. Я слышал, как простые девятнадцатилетние 
парни, которые в обычной жизни стали бы урками или торговцами в ларьках, в 
Чечне бросались в стену пламени. И прорываясь сквозь него, в одиночку 
уничтожали целые группы укрывшихся боевиков. 
Я сам видел, как срезанный пулей человек упал на перекрестно простреливаемой 
улице Королева у телецентра тогда, в октябре 1993-го. Надо было вынести 
раненого, но страх сковывал нас, ибо лютовали ельцинские стрепки-каратели. И 
вдруг один парнишка, внешне такой же, как тысячи других на улицах Москвы, 
сбросил кожаную куртку. «В кармане адрес, если что…», — бросил он соседу и 
кинулся к раненому под пули. Какой-то мистический ток пронизал нас, и мы 
бросились следом. 
Такие люди есть. Они способны стать храбрыми и честными вождями, которые 
поведут русских к звездным высотам. Нужно лишь государство, которым правят 
герои, а не денежные мешки. Государство, создающее поле пассионарного 
напряжения. Народ, живущий в нем, сотворит чудеса и храбрости, и техники. Став 
тысячекратно сильнее разнеженных и мягких «демократий» стареющего Запада. 
Нам хочется, чтобы русский мир стал именно таким. А Вам, читатель?