народной, изваяли русский тип. Не любящий трескучих фраз и саморекламы, но 
творящий чудеса. Уроженцев деревень, становящихся покорителями космоса. 
Православие — это великая тайна. Никакая западная психология или социология не 
в силах ее постичь. Или понять всю силу его влияния. Мистика нашей веры во всем.
 Взгляните на очертания русского пятиглавого храма, на силуэты русского витязя 
в куполовидном шлеме и на абрис космического комплекса «Буран» на старте. В них 
— поразительная схожесть линий, устремленность ввысь. Какой-то сверхпорыв к 
звездным пределам. 
Если вы хотите познать русскую душу — поезжайте в Коломенское. В ажурности 
белоснежной церкви Вознесения, во взлете ее шатра — будущие очертания МиГ-29, 
силуэт здания Московского Университета, шпили ракет «Союз». В суровой 
массивности храма Иоанна Предтечи — строгость иерархии военной империи, башни 
танков Т-34, твердые контуры реакторных корпусов будущих АЭС. 
Когда вера народа слабеет, раскалывается и чахнет, когда в народе 
распространяются чужие веры — народ гибнет, деградирует. Уступая место под 
солнцем более молодым нациям, в которых не угас фанатичный религиозный пыл. Как 
нетерпимые арабы VII века опрокинули слабых и изверившихся персов и римлян. 
Чужие религии, рожденные другими народами, нельзя допускать в свою державу. Ибо 
это подобно вторжению фантастического вируса, разъедающего организм, 
вызывающего мутации. 
Древние люди, обладавшие по сравнению с нами неким сверхчутьем, понимали, что 
тысячелетнюю веру предков надо беречь, словно зеницу ока. Потому русские не 
считали русскими тех, кто перешел в католичество или ислам. Поэтому 
православные украинцы в XVII веке поднимали жестокие восстания против польских 
господ, распространявших католичество. Поэтому воспитанные в католичестве 
французы дважды огнем и мечом истребляли соотечественников, принявших чужие 
веры — манихеев-катаров в XIII веке и гугенотов-протестантов в ХVI-ХVII веках. 
А русские заживо жгли и топили в реках еретиков-стригольников и жидовствующих, 
гнали хлыстов и молокан, баптистов и тех, кто признал верховенство Папы 
Римского — униатов. 
Именно за веру дрались русские, защищая в 1608 году Троице-Сергиев монастырь от 
осаждавших его поляков. Видя в нем не просто укрепленный пункт на 
стратегических дорогах, а прежде всего — сердце Православия. Крепость веры и 
преданность древним традициям важны для сохранения силы державы не менее, чем 
армии и флоты. Это прекрасно понимали при Николае I, создавшем особое отделение 
при Его Императорского Величества Канцелярии — для слежения за сектами и 
иноверцами. Знал сей закон и Сталин, обратившийся за помощью к Православию в 
тяжелых 1941-1945 годах. 
Здоровый народ всегда сопротивляется попыткам вторжения в его жизнь чуждой веры.
 С конца XVI века Запад пытался если не сломать Православие, так подчинить его 
Риму. В XVI веке орден иезуитов, этих хладнокровных интриганов, убийц и 
использователей пороков людских, порождает уродливую мутацию — униатство. 
Религию с обрядами Православия, но подчиненную Папе Римскому. Униатство почти 
уничтожил Сталин, запретив его в 1946-м. 
В начале XVII века,а когда соединенный Запад был представлен Папой, Рим 
посылает на Русь выродка самозванца. И мы умываемся кровью в гражданской войне, 
деревни стоят мертвыми, центральные области пустеют. Вера — душа народа, и 
разрушив ее, ты победишь его. 
Это прекрасно понимают специалисты тайных и психологических войн на Западе. А 
потому и хлынули к нам разные миссионеры, сектанты и ереси. Потому весной 
1996-го и распяли управляемые из-за рубежа чеченские бандюги русских солдат в 
селе Гойском. И униаты торжествуют по поводу столь выгодного Западу разделения 
двух великих православных оплотов — России и Украины. 
Православное ядро нашей империи надо укреплять. Ядро, которое пытались 
уничтожить занесенным с Запада учением еврея Маркса. А ныне — аумами синрике и 
американскими телепроповедями. 
Но возрождать не как цирковое шоу, как ныне, с раскормленными попами, 
освящающими открытие едва ли не казино и ночных клубов. А как пылающее в 
сверхнапряжении, воинское, имперское Православие! Ядерное Православие, если 
хотите. Соединяя веру с крылатыми ракетами и фазированными радарами, а ядерный 
центр в Арзамасе-16 — с мощами Серафима Саровского. 
Тяга к живому, воинственному Православию видна и сейчас. Будь то крест на груди 
молодого рокера, павшего под пулями карателей в октябре 1993-го. Или Святая 
вода в пластиковой бутылке, бережно хранимая бритоголовым спецназовцем в 
чеченских предгорьях. Надо поддержать этот порыв. Всей мощью государства. 
Крепость и живость тысячелетней веры — вот стержень нашей Сверхцели в борьбе с 
Западом. Именно Православие начертало наш путь в будущее устами инока Филофея в 
XV столетии: «Два Рима падоша. Третий стоит. Четвертому — не быть!» Филофей 
начертал эти строки в молодом, поднимающемся Московском государстве, сбросившем 
иго Орды. 
Коммунисты оказались глупее, чем думали в прошлом веке. Наш 
имперско-православный философ Константин Леонтьев, к концу жизни 
симпатизировавший социализму, был уверен, что он в России будет соединен с 
нашей религией. Он и представить не мог, что социалистическую революцию 
произведут столь ненавидимые им евреи! Наши социал-революционеры стирали с лица 
земли православные церкви, за что и поплатились. Впрочем, колокола с храмов 
начал снимать еще Петр Первый, земли у монастырей отобрала Екатерина Вторая, а 
церкви сносили и во времена Романовых. Нынешние же вожди снова кинулись в 
«православие». Жирное, толстое и безнравственное, когда попы лебезят перед 
уголовниками и ворами. В их головах почему-то не вызывает смятения тот факт,