времени телевизор отводит любому сколь угодно важному предмету.
     Может ли деятель телевидения делать инвестиции и реформы, важные для 
будущего?…Он – крайний потребитель в настоящем. Откуда ему взять ценности для 
поддержания необходимых вложений в образование, научноисследовательские работы 
и инфраструктуру? Что же случится, если их не будет?»
     Туроу жалуется на повальное распространение так называемой функциональной 
неграмотности в США. Что это такое? Впервые один из нас столкнулся с этим в 
армии. Был в нашем взводе бойкий казах Елибаев. Вроде бы и на великорусском 
языке говорил отлично, и читать умел, и с нашей армейской электроникой 
управлялся хорошо. Но однажды я дал ему почитать интересную статью. И тут 
Елибаев, смущаясь, признался: я не могу читать. Я остолбенел. Как же так – ты 
же русский знаешь, грамоте обучен. Надписи ведь на пульте управления читаешь. 
Но оказывается, Елибаев не мог понять большого текста и воспроизвести его смысл.
 Его мозг не мог строить логические связи при чтении. Текст для него распадался 
на кучу понятных, но разрозненных слов. И если обычный человек, читая книгу, 
силой воображения своего вызывает в уме яркие картины прочитанного, то в данном 
случае Елибаев не мог представить ничего.
     Оказывается, таких людей полнымполно в США, хотя и считается, что они 
обучены чтениюписьму. Но это не мешает им тыкать в кнопки бытовой техники, 
копаться в моторе или смотреть все тот же телевизор. Среди моих имперских 
сверстников такая неграмотность была редким случаем. К сожалению, в Россиянии с 
ее культом примитивной жизни и засильем телевизора таких «умственных инвалидов» 
уже гораздо больше.
     Об опасности утраты человеком способности читать говорил известный 
культуролог Йохан Хейзинга еще в 1941м. В докладе «Недуг нашего времени» 
Хейзинга убеждал: чтение требует умственных усилий, воображения. Текст 
позволяет человеку вернуться назад и еще раз осмыслить написанное. А кино и 
радио (составные части телевидения) эту возможность напрочь убивают. В 
результате плодятся особи, обладающие какимто полузнанием, с головой, забитой 
всяческой информационной шелухой, которые на самом деле не обладают ни 
настоящими знаниями, ни способностью критически мыслить, отделяя правду от 
откровенной лжи. Хейзинга оказался глубоко прав.
     Когда смотришь нынешние американские фильмы, встречаемые «на ура» 
обывательским стадом, то поражаешься степени умственной отсталости янки. В их 
фильмах, например, о космосе, могут сыпаться искры и валить дым. Хотя советский 
школьник 19301940х годов, читавший «Занимательную физику» Перельмана, 
прекрасно знал о том, что в космосе воздуха нет, а потому ни гореть, ни дымить 
там нечему.
     Из всего этого нетрудно понять, почему Америка, несмотря на свое великое 
национальное прошлое и на военноэкономическое могущество, дебилизируется и все 
больше смахивает на обезьянье стадо. То, которое живет одним днем. И почему США 
вынуждены завозить к себе толковых математиков, физиков или инженеров: 
телевизионные идиоты ничего создать не могут. Недалек тот день, когда 
телевидение, все больше пронизывая жизнь американцев, попросту убьет Америку!
     Нам в 1985м оставалось продержаться совсем недолго. Лет тридцать. Дальше 
нашего тогдашнего врага убивало его же порождение – телевидение.
     
     Но Туроу неумолим. Оказывается, американцы слишком мало вкладывают в 
собственное будущее. В школы и институты, в научные исследования и опытные 
разработки, в передовые технологии, наконец. Зато американские компании слишком 
много денег спускают на выплаты дивидендов расплодившимся мелким акционерам, 
которым на все плевать, кроме собственной шкуры. А американское государство 
тратит чересчур много на выплату долгов и процентов по ним десяткам миллионов 
держателей облигаций США. Это не считая слишком больших трат на содержание 
негритянских матерейодиночек (браки среди негров распадаются почти тотально), 
на стариков (о чем мы уже сказали).
     Туроу сообщает, что в США за последние четверть века капитальные вложения 
в общенациональный сектор сократились вдвое. И эта инфраструктура – в основном 
инфраструктура знания, отдача от которого наступает не сразу. «Биотехнология 
обещает изменить мир… Может быть, через тысячу лет человечество только это и 
будет помнить о нашей эпохе. Но средства на научные исследования и разработки, 
которые создали биотехнологию, никогда не были бы предоставлены капитализмом. В 
случае с биотехнологией понадобилось тридцать лет массированных государственных 
инвестиций (миллиарды долларов в год в нынешних долларах), прежде чем 
выяснилась хотя бы возможность появления рыночных продуктов – и тем более до 
того, как они появились».
     Иными словами, читатель, все великие прорывы Америки в технологиях были 
сделаны вполне посоциалистически – вопреки рынку, на деньги государства. (Хотя 
организация дела у янки была лучше хрущевобрежневской, да и специалистам они 
от души платили, в отличие от наших чудаков, пришедших к власти после Сталина). 
Именно государственные вложения Пентагона через военный бюджет, начатые в 
1969м, а никакой не рынок, и создали «Интернет», эту живоносную ткань 
западного информационнофинансового общества. Но теперь уже янки не могут 
тратить столько же денег на научнотехнические прорывы. И здесь глобализация 
подложила янки и всему западному миру свинью.
     Чтобы тратить на современную науку, нужны еше большие деньги. Взять их в 
Америке можно, только увеличив налоги на бизнес. Но в условиях глобализации 
этого сделать нельзя: бизнес тотчас же даст тягу в дешевые азиатские страны. 
Значит, надо экономить на обеспечении стариков, на выплатах неграм и 
матерямодиночкам. И тут янки угодили в ловушку своей демократии. Урежь