сейчас,  или  он  -  нас.  Вмешиваться в чьи-то действия бесполезно,  каждый
маневр так оттренирован, что человек работает в режиме некоего "осмысленного
автоматизма".  Каждый выполняет свою задачу, и если я, не дай Бог, повышу на
кого-нибудь голос - может произойти непоправимый промах.

...Сбили головной самолет.  Остальные тут же отвернули...  Весь экран  усеян
точками целей, каждая из которых несет смерть, и кажется, будто все они идут
на тебя. Но каждый в этом аду выполняет свои обязанности...

Люди привыкли,  что сражения - это как в кино: выстрелы, дым, крики "ура"...
В войсках ПВО все иначе.  Бой для нас - это тишина. Только шуршит вентилятор
в кабине и светится экран.  А на нем - несколько белых  всплесков:  самолеты
противника.  Слова  команд  сжаты  до предела.  Ты сам - весь в этом экране,
каждым нервом чувствуешь,  как они приближаются, в какую секунду должны уйти
в цель ракеты.  Страшное напряжение.  Эмоции исключены.  Звуков боя почти не
слышно - слишком  велико  расстояние.  И  только  если  ты  или  твой  сосед
сплоховали, ухают разрывы, вздрагивает пустыня, и "фантомы", "разгрузившись"
где-то рядом, поворачивают назад".

Бой наши ребята вели отлично.  Иван Долгов вспоминает,  что здорово выручило
нас  тогда  оборудование ложных позиций - с фанерными макетами ракет и кабин
управления.  Потом окажется,  что израильтяне сравняли с землей шесть  таких
"обманок",  которые  тем  самым заставили врага ослабить удары,  "размазать"
силы,  потратить впустую драгоценные  боеприпасы.  И  все-таки  два  русских
дивизиона попали под леденящие кровь налеты.

"Смотреть со  стороны - страх берет,  - свидетельствует Алексей Костин.  - А
дивизион стоял, как Брестская крепость в годы Великой Отечественной".

Сначала все шло нормально.  Двумя пусками наши  взорвали  двоих  евреев.  Их
машины  обратились  в  "облака"  из пылающего керосина,  в круговерть темных
обломков. Потом в дымную комету обратился еще один "фантом"....

Стволы пушек уже раскалились,  кровь оглушительно стучала в  висках.  Легкие
бойцов жадно вдыхали горячий воздух, пропахший порохом стартовых ускорителей
и тысяч расстрелянных снарядов.  И тут четверка "фантомов",  зайдя  с  тыла,
обрушилась  на  дивизион Толоконникова.  Ударив сначала ракетами,  она затем
сбросила бомбы.

"На позицию   летят   неуправляемые   реактивные   снаряды,   падают   бомбы
замедленного действия.  Вышел из строя антенный пост  -  "глаза"  дивизиона.
Лейтенант  Сергеи  Сумин  вскочил на площадку и стал громовым голосом давать
координаты приближающихся самолетов. Там и застал его очередной снаряд..." -
продолжает Костин.

Комплекс лейтенанта Сергея Сумина исчез в аду мощных взрывов, в огне и дыму.
Сражаясь с  древним  врагом,  погиб  весь  расчет.  Алшат  Мамедов,  Евгений
Деденко,  Николай  Добижа,  Саша Забуга,  Ваня Пак,  близнецы Иван и Николай
Довганюки,  рядовой  Величко.  Снаряд  "фантома"  угодил  прямо  в  пусковую
установку,  когда ее перезаряжал весь расчет. Братья Довганюки были в разных
расчетах, но Ваня, покинув укрытие, бросился помогать перезарядке установки.
И тоже исчез в огне напалмового взрыва.

Какими были   их   последние   секунды?   Надсадный  вой  "фантомов",  холод
подавленного страха, бегущий по хребту, ледяные иголки в пальцах. Какая сила
духа нужна была, чтобы не дрогнуть, не броситься в спасительные укрытия и до
последнего  ворочать  тяжелое,  оперенное  железо  ракеты,  загоняя  ее   на
направляющие!  Двадцатилетние  мальчишки,  они выполняли свой долг до конца,
крича и матерясь (а может, стискивая зубы), задыхаясь в раскаленном воздухе,
в дыму и пыли,  надсадно кашляя от кислотной пороховой гари.  Когда в каждое
мгновение свистящие осколки металла могли  врезаться  в  их  тела,  разорвав
пропотевшую,  разгоряченную плоть.  Это высшее мужество:  работать до конца,
когда на тебя нацелены огненные строчки  пушечных  трасс  и  дымные  векторы
выпущенных ракет...

"Никогда не  изгладится  в  памяти картина,  которую я видел,  сопровождая в
египетский морг сожженных напалмом  советских  ракетчиков.  Их  было  восемь
парней   девятнадцатидвадцати   лет,  и  среди  них  -  два  брата-близнеца.
Обугленные,  они все были близнецами.  Только лейтенант,  командир  расчета,
стоявший,  видимо,  поодаль,  не  попал  под напалм,  а был сражен осколками
ракеты. С вытянутой вверх, застывшей и омертвевшей рукой... - пишет Геннадий
Горячкин,  тогда - военный переводчик. (Гриф "секретно" снят. С. 174.) Сумин
умер,  как воин,  указывая цель расчету.  Так, словно вскинув руку в древнем
арийском приветствии.

"Несмотря на   одновременность   и  эшелонированность  налета,  наши  успели
завалить несколько  самолетов.  Один  из  "фантомов"  упал  недалеко  от  КП
арабской дивизии,  где находился я... Картина не для слабонервных. Дымящиеся
обломки, довольный арабчонок, показывающий свой трофеи: