небес,  в  дрожащее  марево  ветхозаветных песков.  И где-то там,  под ними,
лежали остатки древней армии,  погибшей в песчаной  буре.  Но  теперь  наша,
русская,  речь  зазвучала  над  развалинами  древних цивилизаций,  и русские
встречали залпами  реактивные  "небесные  колесницы"  евреев,  шедших  путем
Моисея - но в обратном направлении.

Изнуряющий зной    был   не   единственным   врагом   прибывших   в   Египет
северян-русских.  Чудовищные перенапряжения боевых вахт дополнялись царством
ядовитых насекомых, фаланг и скорпионов. И тогда наши ребята познакомились с
ветром пустыни,  подобным тяжелой болезни - хамсином. В переводе с арабского
сие  значит  "пятьдесят".  Полсотни  дней дует хамсин,  вздымая тучи мелкого
песка,  поднимая сухую пургу. И вместе с песком поднимаются в воздух мелкие,
острые камешки.  Пыль забивала фильтры дизельных движков, проникала в легкие
людей и электронные схемы зенитных систем. Но люди и техника выдержали это!

За ходом боев на "линии Барлева" напряженно  следили  в  Америке.  И  стоило
только  Тель-Авиву  потребовать,  как из-за океана были переброшены новейшие
контейнеры  с  аппаратурой  радиоэлектронного  подавления,   которые   стали
подвешивать  под  крылья  "фантомов".  Теперь  израильская  авиация пыталась
прорываться на бреющем полете,  выбрасывая в сторону русских  ЗРК  невидимые
конусы помех. Новая аппаратура РЭБ теперь перекрывала очень широкий диапазон
частот и по идее должна была полностью ослепить наши комплексы.

И опять  фиаско.  Проскользнуть  под  верхней  границей  ракетного  огня  не
удалось:  укрепрайоны ПВО ощетинились еще и скорострельными пушками, плотный
огонь которых заставлял евреев брать повыше и попадать под хлещущие ракетные
молнии.  В  ответ  на  электромагнитные  бури  наши  применили  пуски  ракет
последовательными залпами.  Уклониться от них было  трудно  даже  с  помощью
электроники.

Один из русских советников,  подписавшийся "Владимиром Алексеевичем", спустя
годы вспоминал на страницах питерского журнала "Командор"  (воспроизводим  с
разрешения его главного редактора):

"...Последние несколько  дней  нас  регулярно  бомбили.  (Дело происходило у
местечка Фаид, в центральном секторе Суэцкого канала. - М.К.) С маниакальным
упорством    израильские    самолеты   пытались   стереть   с   лица   земли
радиолокационную станцию,  примостившуюся на  горе  близ  местечка  Фаид  на
берегу  Большого  Горького  озера.  Не  знаю,  как другие роты,  при которых
служили мои друзья-переводчики,  но  наша,  контролирующая  своими  радарами
значительную    часть   Синайского   полуострова   и   дающая   целеуказания
зенитно-ракетным дивизионам, была как бельмо на глазу израильтян.

Снизу, со стороны дороги,  на гору  смотреть  страшно:  весь  склон,  словно
черными  язвами,  испещрен  воронками от разорвавшихся НУРСов и 500-фунтовых
бомб.  И если от "фантомов" нас до сих пор  спасали  складки  местности,  то
перед нападением десанта мы практически беззащитны.  Находясь на стыке 2-й и
3-й полевых армий, рота практически не имела прикрытия.

...Было душно.  Ноги нещадно грызли блохи.  Над ухом надоедливо гудел комар.
Капитана  Асеева  в  блиндаже  не  было.  Поворочавшись на жесткой армейской
койке,  я сунул ноги в "шип-шипы" и вылез из блиндажа. Неподалеку с каким-то
ошалелым видом бродил товарищ советник.

- Юрий  Федорович,  сабахуль  хейр!  Может,  на  КП  пойдем?  Позавтракаем с
офицерами, а?

- Да рано еще, Володя, спят там все. Может, и нам еще покемарить?

- Да ведь скоро полетят, ненаглядные...

Юра ошибался:  когда мы пришли на КП,  там вовсю кипела работа.  Я глянул на
планшет:  елки-палки,  десятка  два  целей уже в воздухе!  Правда,  пока над
Синаем, но пересечь линию фронта для "фантома" - минутное дело.

"Владимир, - с ударением на последнем  слоге  обращается  ко  мне  лейтенант
Адель, - чего это хабир Юра смурной ходит?"

"Голодный, наверное. Да и я тоже". Приказы египетских офицеров, в отличие от
наших,  выполняются молниеносно. Еще бы - за нерадивость солдат мог запросто
схлопотать  оплеуху.  Поэтому  едва  Адель  сделал  жест,  как у нас в руках
оказались маленькие чашечки с крепким чаем и сандвичи.

Жуя, краем  глаза  смотрю  на  планшет.  Одна  группа  целей   движется   по
направлению  к нам.  Ближе,  ближе...  Последнюю метку планшетист нанести не
успевает.  Треск наших 23-миллиметровых зениток пропадает в страшном грохоте
близких разрывов.  Взрыв, еще взрыв... Арабы скороговоркой бормочут молитву:
Аллаху акбар,  Аллаху акбар...  Еще  несколько  взрывов,  не  таких  мощных.
Ракеты, наверное... И тишина.