молниеносный  удар шпаги.  Выход в эфир передатчика обнаружения и наведения,
захват цели и пуск! Все - в считанные секунды.

Цель - замыкающая тройка.  Огонь - по последнему  бомбардировщику  (они  шли
уступом).  В  этом случае вероятность обнаружения запуска минимальна.  Тоже,
кстати, хитрость, найденная на войне.

И вот уже операторы прочно удерживают вертикальные метки на светящейся точке
цели.  Пуск!  Сорвался  круто  в  небо рыжий столб пламени и,  изогнувшись в
синеве, потянулся к далеким "крестикам" уходящих бомбардировщиков.

Томительно тянутся секунды.  Ракета все ближе к цели.  Пять километров, три.
два...   И   здесь  метки  целей  вновь  плотно  закрыли  помехи  вражеского
постановщика.  Но слишком поздно!  По команде бросили штурвалы операторы. На
таком  расстоянии  нет нужды управлять ракетой.  А через мгновение расцвел в
небе "гриб" разрыва.  Б-52 рухнул в  джунгли.  Всего  за  несколько  месяцев
ракетчики уничтожили восемь самолетов США.

...Почему, когда  вспоминаешь  годы службы после Вьетнама,  на душе остается
какой-то горький осадок?  Думалось,  что наш опыт,  знания найдут  достойное
применение на Родине,  что все новое,  накопленное в боях,  будет внедрено в
учебу войск.

Не тут-то было!  Все пошло обычным чередом...  И никто не спешил  перенимать
наш опыт, учиться у нас. Менять что-то в организации службы, боевой учебы...
Было обидно и страшно...  Страшно за наше  благодушное,  шапкозакидательское
настроение.  Недостатки  и ошибки в системе боевой подготовки резали глаза и
больно били по нервам. Мы ведь знали цену этим ошибкам!

То, что  было  основой  основ  во  Вьетнаме,   у   нас   оказывалось   делом
второстепенным.  Взять,  к примеру, маршевую подготовку, без которой ни одна
зенитно-ракетная часть во Вьетнаме не  просуществовала  бы  больше  суток  и
которая  в  Союзе  считалась  наказанием  Божьим.  Не  говоря уж о том,  что
свертывались и развертывались мы за такой срок,  что,  будь это во Вьетнаме,
от дивизионов и места живого не осталось бы.

Чего стоили  наши  "образцово-показательные"  позиции  дивизионов  с  яркими
красками маркировки,  ровными песочными дорожками,  по  линейке  посаженными
елочками.   Все  это  словно  было  предназначено  для  обнаружения  позиции
самолетами-разведчиками и наведения ими ударных групп!

Все это горечью ложилось на сердце.  И вдвойне тяжело было  от  собственного
бессилия,  от  невозможности  что-либо  изменить.  Ведь  уже тогда подсобные
хозяйства и заготовка сена без колебания предпочитались боевой учебе.

Не слишком стремились поддерживать офицеров, имеющих боевой опыт, и кадровые
органы.  Их  отправляли служить подальше,  "зажимали" продвижение по службе,
при первой возможности отправляли в запас..."

Да, Вьетнам уже заставлял задуматься.  Дело не только в  умении  американцев
слепить  радары  электромагнитными бурями.  В конце концов,  наши оборонщики
быстро разработали локаторы, "пробивающие" пелену помех. Беда была в другом:
при  стареющем  Брежневе  страну засасывало трусливое,  подлое болото.  Нами
правили не воины,  а ожиревшие,  трусливые,  подлые чиновники. Без погон и в
погонах.  Которые ненавидели и боялись людей с горячей,  боевой кровью. И уж
образцово-показательная красивость ставилась впереди умения побеждать. И вот
уж  сами  герои  войн  за  Империю  тихо  уничтожались,  скрывались  нелепой
"секретностью"  от  собственного  народа.  Велась   отлично   спланированная
кампания по уничтожению всего высокого,  героического.  Нация превращалась в
скопище жадных и  трусливых  дебилов,  превыше  всего  ценящих  торговцев  и
поклонение вещам.  Так уничтожался действительно аристократический, арийский
дух,  и насаждалась гнусная мораль  подлой  черни.  Не  подвиги,  а  лизание
начальственного  зада  стали  способом  возвышения.  Пошел  отбор  наоборот,
регрессия, деградация. Черви стали точить тело великой Империи. Тут поневоле
вспомнишь  Леонтьева  и  Ницше,  Муссолини и Эволу.  Ведь все они твердили о
великой очищающей силе войн!

Один мой знакомый,  который в 1970-е служил срочную в  ПВО,  рассказывал  об
омерзительнейшем примере.  Было два офицера одного выпуска.  Один,  взяв под
козырек,  поехал воевать во Вьетнам. Второй - струсил, отказался. Судить его
не судили, но отправили служить в закаспийский Шевченко. Там он, в тепличных
по сравнению с джунглевым адом  Вьетнама  условиях,  ни  секунды  не  рискуя
жизнью,  сбил  самолетнарушитель.  Ему  дали  орден,  все  простили и отвели
полковничью должность.  В той же части,  куда вернулся  храбрец.  А  тот  не
получил ни чина,  ни ордена,  и вообще его запихнули на должность начальника
какой-то мастерской, где потолок - погоны старшего лейтенанта.

Вот так власть недоносков,  трусливых червей  тихо  уничтожала  фронтовиков.
Ведь нелюди и трусы всегда боятся настоящих людей.