помощи 1й танковой армии, на которую во второй 
половине ноября обрушился удар наших войск под Ростовом.
     
     
Круг пятый. Последний дюйм
     
     
     1 ноября 1941 г. шёл холодный осенний дождь. Войска Западного фронта 
встретили этот день под постепенно нарастающим нажимом противника, будучи 
сбитыми с укреплений Можайской линии обороны. Рухнувший фронт был частично 
восстановлен. Однако вскоре Западному фронту предстоял следующий раунд в 
условиях, оперативно близких к тем, которые привели к катастрофе под Вязьмой и 
Брянском. Лозунгом тех дней стали слова «Ни шагу назад». Командующий Западным 
фронтом Г. К. Жуков проводил этот лозунг в жизнь максимально жёсткими мерами. 4 
ноября командирам и политработникам фронта был зачитан приказ № 054 о наказании 
командования 133й стрелковой дивизии за самовольный отход с занимаемых 
оборонительных рубежей. Несмотря на приказ штаба 5й армии о занятии обороны на 
подступах к г. Руза, командир дивизии подполковник А. Г. Герасимов 25 октября 
выпустил приказ частям дивизии об отходе с занимаемых рубежей. В результате г. 
Руза был взят немцами без боя. Данный факт стал предметом судебных 
разбирательств, и за невыполнение приказа об обороне города А. Г. Герасимов и 
комиссар дивизии Г. Ф. Шабалов были расстреляны перед строем. Своим приказом с 
описанием этого эпизода Г. К. Жуков прямым текстом напоминал подчинённым об 
ответственности за самовольное оставление занимаемых позиций. Надо сказать, что 
неприятные разъяснения пришлось давать И. В. Панфилову и К. К. Рокоссовскому по 
факту занятия наступающими немцами Волоколамска. Права на проявление минутной 
слабости и малодушия под стенами Москвы дано не было. Просто вследствие 
отсутствия пространства для размена времени на расстояние. [315] Кроме того, 4 
ноября ударил мороз, и с этого дня до самой весны 1942 г. снег и лёд на дорогах 
не таяли. Период распутицы закончился, и увязающий в грязи транспорт перестал 
быть сдерживающим фактором для войск обеих сторон.
     Вместе с тем нужно отдать должное советскому руководству. Тезис «Ни шагу 
назад» они прикладывали в том числе к себе самим. И. В. Сталин остался в Москве 
и 7 ноября принимал парад на трибуне Мавзолея. Это был один из самых необычных 
парадов в истории войн. По заснеженной Красной площади шли тяжёлые KB, изящные 
«тридцатьчетверки», чудом выжившие в огне первых месяцев войны БТ и малютки 
Т60. В столице, у стен которой стоял враг, правительство страны принимало 
парад войск, идущих по брусчатке мимо храма Василия Блаженного прямиком на её 
защиту. Парад 7 ноября 1941 г. имел огромное политическое значение. [316] Тем 
самым правительство СССР и лично И. В. Сталин демонстрировали решимость 
сражаться до конца. Проведение парада также подчёркивало тот факт, что, вопреки 
декларациям о громких успехах, вермахт всё ещё далёк от захвата Москвы.
     К концу октября и началу ноября 1941 г. к образованной ударами подвижных 
соединений группы армий «Центр» линии фронта были пешими маршами подтянуты 
пехотные соединения. Одновременно в пяти армиях Западного фронта были собраны 
прибывшие с других участков фронта, из внутренних округов и прорвавшиеся из 
вяземского «котла» соединения. Вследствие этого обстановка на московском 
направлении к началу ноября 1941 г. в общих чертах напоминала положение сторон 
ко 2 октября, то есть к началу операции «Тайфун». Количество пехотных дивизий в 
первой линии приближалось к числу начавших наступление с целью окружения 
советских войск в районе Вязьмы и Брянска. В течение первой половины ноября 
армии Западного фронта вели бои преимущественно местного значения. Выходящие за 
рамки локальных выпадов с целью улучшения своего положения, боевые действия 
развернулись только на флангах: на волоколамском направлении и в районе 
юговосточнее Алексина, где пехота XXXXIII корпуса пыталась обойти Тулу с 
севера.
     Ещё 30 октября командование группы армий «Центр» выпустило директиву на 
продолжение операции № 2250/41. Базировалась она на приказе на окружение Москвы 
по группе армий от 14 октября. В общих чертах задачи армий предполагались 
следующие:
     «3. 2я танковая армия наносит удар между Рязанью и районом Каширы через 
Оку. [...] Пойдёт ли основная масса танковой армии в ходе дальнейших боёв 
восточнее или западнее реки Москва, будет зависеть от наличия переправ и от 
обстановки после взятия Тулы.
     4. 4я армия готовится немедленно возобновить наступление на главном 
направлении южнее и севернее [317] шоссейной дороги, пока состояние погоды 
позволяет произвести необходимые манёвры силами и снабжение фронта боеприпасами.
 Об объектах для наступления донести. Северному крылу армии продвигаться в 
общем направлении на Клин. Дальнейшее наступление пехотных соединений при 
поддержке 4й танковой группы в направлении Ярославль — Рыбинск предусмотреть 
на случай, если позволят погодные условия и положение со снабжением.
     5. 9й армии выяснить обстановку под Калинином, севернее Ярополец, 
отбросить противника на участке реки Лама и захватить переправы через западную 
оконечность Волжского водохранилища. В дальнейшем сосредоточить 3ю танковую 
группу для наступления южнее Волжского водохранилища в направлении на 
северовосток»{122}. [318]
     Глубина поставленных задач не соответствовала состоянию и реальным 
возможностям немецких войск. До Рыбинска 4й танковой группе нужно было пройти 
более 250 километров.
     Собственные силы немецкое командование на тот момент оценивало следующим 
образом: пехотные дивизии — 65% первоначальных боевых возможностей, 
мото