тивотанковый батальон и дивизион артполка), 
большей частью находившейся на берегу Сиваша.
     Атакованные ранним утром с воздуха, горные егеря днем 28 сентября с марша 
вступают в бой с прорвавшимися советскими частями и пытаются восстановить 
целостность рассыпавшейся обороны. Немцы традиционно встречают трудности в 
поражении Т34 и KB, множество 37мм противотанковых пушек оказываются 
раздавленными. Только 50мм ПАК38 в благоприятных условиях поражали KB и Т34. 
Но в отличие от румын горный корпус Кюблера уже имел опыт таких боев. Более 
того, он был одним из первых соединений вермахта, встретившихся с KB и Т34: 
уже 25 июня 1941 г. горные егеря столкнулись с массами новых танков 4го 
механизированного корпуса в Яновских лесах у Львова.
     Бои горного корпуса и советской пехоты продолжились 29го числа. 1я и 4я 
горноегерские дивизии корпуса Кюблера были сосредоточены против ударной 
группировки 18й армии. Соответственно, 4я горноегерская дивизия была 
направлена против 164й стрелковой дивизии, а 1я горноегерская против 4й 
стрелковой дивизии в промежутке между Малой и Большой Белозёркой. С утра немцы 
пытались наступать, но были остановлены артиллерийским огнем. В 15.00 98й полк 
1й горноегерской дивизии Хуберта Ланца пережил атаку 17 танков, заявил об 
уничтожении 6 машин ценой потери 3 противотанковых пушек. В последующие дни 
советское командование вынуждено было остановить наступление. Уже 27 сентября 
командование Южного фронта приказало перебросить 15ю танковую бригаду, 30ю 
кавалерийскую дивизию и 530й артполк ПТО в полосу 12й армии. 30 сентября А. К.
 Смирнову было приказано вывести из боя 136ю стрелковую дивизию, 2ю танковую 
бригаду для переброски на автотранспорте на правый фланг фронта. Это произошло 
в связи с тревожными событиями на фронте 12й армии И. В. Галанина, атакованной 
в районе Новомосковска танками III моторизованного корпуса Э. фон Маккензена. 
Необходимость парировать начавшееся немецкое наступление на Донбасс вынудила 
отказаться от продолжения операции под Мелитополем.
     С оперативной точки зрения наступление 9й и 18й армий заставило немцев 
повернуть от Крыма XXXXIX горный корпус и бросить его на восстановление 
рассыпавшегося фронта румынских соединений. Горные егеря оказались бы весьма 
кстати в изобилующем горным ландшафтом Крыму, но вместо этого вынуждены были 
надолго увязнуть в гладких как стол Ногайских степях. Не будет преувеличением 
сказать, что бросок 9й и 18й армий стал для Севастополя спасением и перевел 
бои вокруг города в фазу затяжной позиционной войны. Произошло это потому, что 
до прибытия Приморской армии в Крым не ворвался лишний немецкий корпус. Вторым 
объективным результатом стали большие потери XXXXIX корпуса, одного из элитных 
соединений вермахта. Описывая события у «противотанкового рва», историограф 
корпуса Ганс Штеец употребляет слово «кровопускание» (Aderlass). Батальоны 1й 
горноегерской дивизии поредели до 200—300 штыков.
     Помимо всех этих объективных результатов, наступление под Мелитополем 
имело и своеобразный символический смысл. Вопервых, оно стало первой 
реализацией сценария, преследовавшего известного немецкого военачальника Э. фон 
Манштейна в целой череде сражений на советскогерманском фронте. Тщательно 
спланированная операция срывалась, поскольку советские войска наносили 
неожиданный удар во фланг, вырывавший из рук Манштейна тот последний корпус, 
который мог решить исход сражения. В сентябре 1941 г. это были горные егеря 
Кюблера, осенью 1942 г. — XXX корпус из Крыма, скованный наступлением 2й 
ударной армии в Синявинской операции. Под Курском в июле 1943 г. Манштейном 
была спланирована хитроумная комбинация, позволившая взломать оборону 
Воронежского фронта на всю глубину и измотать стратегические резервы советского 
командования. Однако XXIV танковый корпус, вместо того чтобы стать последним 
средством для взлома обороны Курской дуги на обояньском направлении, был брошен 
на отражение наступления советских войск на Миусе. Вовторых, мелитопольская 
операция стала репетицией Сталинграда. В силу того, что наступление было 
прервано, немцы не успели или не захотели сделать вывод о реальной цене 
румынской армии. Это пришлось сделать уже после войны:
     
    «Румынский солдат был смел, но тем не менее его образование и вооружение 
были недостаточны. Приложенная ему противотанковая оборона была недостаточна и 
устарела. При появлении русских танков уже нельзя было считаться с одной 
выдержкой румынского подразделения.
    [...]
    Унтерофицерский корпус и среднее руководство не соответствовали 
требованиям современной борьбы. Это было следствием отсутствия основательной 
боевой подготовки, необходимого опыта и обучения в сражении. Выводов из этого 
сделано не было. Румынские подразделения назначались далее согласно немецким 
принципам (имеется в виду постановка задач румынским соединениям. — А. И.). 
Катастрофа Донского фронта в 1942/43 году была неизбежным следствием 
этого»{119}.
     
     Ганс Штеец повторяет эту мысль дважды, в начале и в конце главы о 
советском наступлении 25—28 сентября, проводя аналогии со Сталинградом, сетуя 
на то, что из первого неудачного опыта использования румынских союзников на 
фронте не были сделаны соответствующие выводы.
     
     
«Младший брат» Вязьмы и Брянска.
     
     На октябрь 1941 г. на фронте групп армий «Центр» и «Юг» немцами были 
задуманы три широкомасштабные операции на окружение с использованием всех 
четырех танковых г