на окружение. Владение инициативой позволяло 
концентрировать на выбранном направлении крупные силы, заведомо достаточные для 
сокрушения обороны и образования очередного «котла». Острый недостаток новейших 
средств борьбы у Красной армии делал грядущие катастрофы практически 
неизбежными. В условиях почти молниеносной перегруппировки механизированных 
соединений у советской разведки практически не оставалось возможностей для 
своевременного выявления направлений этих ударов. Эффективно парировать прорывы 
в глубину стрелковыми дивизиями и танковыми бригадами также было затруднительно.
 В условиях диспропорции в подвижности войск попытки парировать прорывы 
выдвижением к ним пешком стрелковых дивизий были заранее обречены на провал. 
Стрелковые соединения были бы разгромлены на марше или вынуждены были бы 
вступать в бой разрозненно и с ходу.
     Если с оценкой мобилизационных возможностей СССР Верховное командование 
вермахта существенно просчиталось, то в отношении характера действий Красной 
армии были сделаны в целом правильные выводы. Возможностей разворачивать 
широкомасштабные наступательные операции уже не было. Стратегия была 
преимущественно оборонительной. Было развёрнуто масштабное строительство 
нескольких оборонительных рубежей, которые должны были заменить исчезнувшие 
«линию Молотова» и «линию Сталина». В августе — декабре на оборонительных 
рубежах в тылу страны работали 10 млн. человек. Возводилось 8500 км тыловых 
рубежей, было подготовлено к обороне около 100 крупных административных и 
промышленных центров. На дальних подступах к Ленинграду возводился Лужский 
рубеж. Ещё 18 июля 1941 г. Ставка Верховного главнокомандования отдала приказ о 
строительстве оборонительных рубежей для прикрытия подступов к Москве на 
волоколамском, можайском и малоярославском направлениях. К концу сентября 
система рубежей включала Вяземскую и Можайскую линии обороны и Московскую зону 
обороны.
     Вместе с тем нельзя утверждать, что вектор стратегии советского 
командования поменял знак. Наступление с целью вырвать стратегическую 
инициативу из рук противника было ещё невозможно. Однако это не означало отказа 
от проведения наступательных операций локального значения. Даже в 
оборонительных сражениях воздействовать на обстановку командование Красной 
армии могло, пытаясь развить собственные наступления стрелковыми соединениями 
во фланг немецких ударных группировок. Такая стратегия чемто напоминала 
медицинскую практику иглоукалывания, когда, чтобы вылечить головную боль, 
вгоняют иглу в ступню. Советскому Генеральному штабу во главе с Б. М. 
Шапошниковым, штабам трёх направлений нужно было выбрать те точки, удары в 
которые заставили бы немецкое командование отвлекаться от выполнения 
поставленных задач или даже отказываться от реализации своих планов. Точки для 
удара должны были удовлетворять противоречивым требованиям. С одной стороны, 
они должны были быть достаточно слабы, чтобы их оборону можно было сокрушить 
посредственно обученной пехотой. С другой стороны — быть достаточно значимыми 
для противника. Наиболее распространённым вариантом была угроза коммуникациям.
     Если с последствиями недооценки мобилизационных возможностей СССР 
немецкому командованию ещё только предстояло столкнуться, то последствия 
недооценки силы сопротивления советских войск уже получили своё отражение в 
директивах А. Гитлера. Стратегия «Барбароссы» была изменена на ходу, и вермахт 
развернулся в сторону флангов советскогерманского фронта. Группа армий «Центр» 
останавливалась на дальних подступах к Москве и выделяла значительные силы 
танковых и авиационных соединений для содействия группам армий «Север» и «Юг». 
В ближней перспективе это означало смертельную угрозу армиям СевероЗападного и 
ЮгоЗападного направлений. В далёкой перспективе отказ от первоначального 
замысла кампании против СССР означал нарушение временных рамок решения 
поставленных Директивой № 21 задач. До наступления периода распутицы оставалось 
крайне мало времени. Это ужесточало сроки выполнения планов наступательных 
операций немецкой армии на всех направлениях. Со стратегической точки зрения 
задачей Красной армии было удержать относительную стабильность фронта до 
вступления в бой формируемых соединений. С оперативной точки зрения нужно было 
сыграть на временных ограничениях операций вермахта на различных направлениях и 
заставить противника останавливаться, не завершив задуманное. По крайней мере, 
на флангах советскогерманского фронта.
     
Круг первый. Лужский рубеж
     
     Сражение за Ленинград было одним из самых драматичных в ходе Второй 
мировой войны. За спиной его защитников был второй по величине город СССР с 
населением более 2,5 млн. человек. Блокирование или штурм Ленинграда неизбежно 
приводили к большим человеческим жертвам. Этот фактор был тем более действенным 
в условиях, когда у занимавших позиции на подступах к городу бойцов и 
командиров в Ленинграде были родные и близкие. В свою очередь, вермахт 
направлял под Ленинград свои лучшие части, повинуясь раз за разом повторявшимся 
приказам Гитлера захватить и уничтожить город. Бои проходили в труднодоступной, 
лесистоболотистой местности, бедной дорожной сетью, неблагосклонной к обеим 
сторонам конфликта.
     К августу 1941 г. обстановка под Ленинградом была подобна натянутой струне,
 готовой лопнуть в любой момент. В первые три недели войны темпы наступления 
немецких войск в Прибалтике были рекордными в сравнении с продвижением других 
групп армий. Так XXXXI моторизованный корпус 4й танковой группы Гепнера 
продвинулся на 750 км, LVI моторизованный корпус — на 675 км. Средний темп 
продвижения танковых соединений немцев составлял 30 км в сутки, а в некоторые 
дни они преодолевали