вялый. То есть опытные образцы строились, но запускать их в массовое 
производство не спешили. Во всех странах, если пользоваться терминологией В. 
Суворова, дружно "уничтожали стратегическую авиацию".

Рассмотрим демонстрацию, которую предлагает В. Суворов:

"Имея тысячу неуязвимых ТБ-7, любое вторжение можно предотвратить. Для этого 
надо просто пригласить военные делегации определенных государств и в их 
присутствии где-то в заволжской степи высыпать со звенящих высот ПЯТЬ ТЫСЯЧ 
ТОНН 
БОМБ. В воздухе ТБ-7 почти неуязвимы, на земле противник их не достанет: наши 
базы далеко от границ и прикрыты, а стратегической авиации у наших вероятных 
противников нет... А теперь, господа, выпьем за вечный мир..."

У заволжской степи есть один существенный изъян. Подходы к ней не прикрываются 
зенитками и истребителями, дневными и ночными. Подобные "демонстрации" всегда 
имели низкую эффективность. Два примера - поляки в начале 1939-го 
продемонстрировали Чиано большую группу бомбардировщиков "Лось", намекая на 
крупносерийное производство этого самолета. Чиано сообщил об этом немцам. 
Немцев 
это не остановило. Весной 1941 г. немцам показали линейку МиГ-3 на заводе, 
Микоян произнес перед ними пафосную речь. Реакция Гитлера - нужно нападать как 
можно скорее. То же будет и в случае шоу с ТБ-7. Нужно показать немцам нечто, 
что может оказать воздействие на их армию. Показ оружия террора против 
населения 
вызовет желание подавить противника, который может угрожать таким оружием, 
отодвинуть аэродромы с ТБ-7 подальше, желательно вывести территорию рейха из 
этого радиуса. Идея угрожать противнику воздушным террором не нова, мысли об 
этом витали в межвоенный период. Французский писатель Пьер Фор в своей книге "К 

новому Шарлеруа" эту доктрину формулирует в следующих выражениях: "Чтобы нас 
уважали, мы должны быть сильны, а чтобы быть сильными, необходимо иметь очень 
мощную авиацию. 400 самолетов по 100 т весом каждый, готовые по первому приказу 

к вылету, способные к уничтожению 20 германских городов, мостов через Рейн, 
узловых жел.-дор. станций и крупнейших промышленных центров, являются наилучшей 

гарантией мира, какой только мы вообще можем располагать". Но во Франции четыре 

сотни 100-тонных "гарантов" не построили. Можно написать "День П" про французов,
 
способных "одним росчерком пера" остановить Вторую мировую войну. В главной 
роли - французский стратегический бомбардировщик "Фарман 222". Хотя причины 
отказа от подобной доктрины лежат на поверхности. Воздушный флот - штука 
дорогостоящая, а военный бюджет не резиновый. Поэтому встает вопрос о 
целесообразности расхода крупных денежных средств на инструмент воздушного 
террора. Практика показала, что оценки Пьера Фора оказались заниженными. 
Масштабные бомбардировки Германии союзнической авиацией не заставили Германию 
сдаться. Хотя было использовано колоссальное количество бомб. Только 
американские самолеты Б-17 сбросили на Европу 640 036 тонн бомб, "Б-24 
Либерейтор" еще 452 508 тонн, остальные типы американских бомбардировщиков - 
463 
544 тонны. Каждая из этих цифр - это 20 или 30 Хиросим. Еще в 1943 году был 
превращен в руины Гамбург, английские "дамб-бастеры" устроили катастрофу 
ударами 
по плотинам в Руре. Выпуск воздушных гигантов для сброса этих бомб тоже 
впечатляет. Только "летающие крепости" были растиражированы в количестве 12 677 

штук. Общее же количество американских стратегических бомбардировщиков 
превысило 
30 тыс. экземпляров, почти столько же, сколько у нас выпустили Ил-2. При этом 
капитуляция последовала только после того, как с востока к Берлину подошли 
танковые армии СССР, а на западе высадились в Нормандии и дошли до Рейна и 
Эльбы 
американские и английские солдаты. Воздушные удары, конечно, нанесли ущерб 
немецкой экономике и подорвали косвенным путем (поединками с истребителями 
сопровождения) мощь Люфтваффе, но надежды на моральное воздействие 
бомбардировок 
не оправдались. Напротив, воздушный террор вызвал только ненависть к союзникам. 

Но в 30-е годы всего этого, разумеется, еще не знали. Можно было бы 
предполагать 
сохранить мир угрозой воздушных ударов. Почему это не было сделано ни у нас, ни 

в той же Франции? Не будем следовать бытовой логике и знаниям сегодняшнего дня, 

такие методы исследования оставим Владимиру Богдановичу. Выслушаем тех, кто жил 

и работал в то время, когда еще не поднимались над немецкими городами зарева 
пожаров и вой двигателей тысяч бомбардировщиков и истребителей. Признанным