|
вспыхивала стрельба. Фашистская авиация совершила в течение дня несколько
налетов.
После полудня мне доложили, что недалеко от Ковеля 18 самолетов противника
высадили десант. Пришлось направить туда подразделения из второго эшелона 45-й
дивизии. Десант был окружен и уничтожен. Через некоторое время мне снова
позвонили:
- Товарищ Федюнинский? Иван Иванович? Говорит председатель Кучанского
сельсовета. Немцы выбросили десант! Помогите!
В названный район мы послали подразделение, но оказалось, что председатель
сельсовета не звонил и никакой десант там не высаживался. Такие провокационные
звонки повторялись в течение дня еще несколько раз, но мы стали бдительнее.
Цель провокаций была ясна. Враги пытались нас запугать, посеять неуверенность в
безопасности тыла и флангов, принудить к отвлечению войск от выполнения боевой
задачи.
Незаметно подкралась ночь. Но никто из работников штаба и не думал об отдыхе:
дел было много, да и нервное напряжение отпугивало сон.
Под покровом темноты производилась частичная перегруппировка войск, уточнялись
положение частей и потери.
Первые бои родили десятки и сотни героев. Быстров с гордостью показывал мне
ночью политдонесения из частей, хвалил начальника отдела политической
пропаганды 62-й дивизии полкового комиссара Таровика, который сумел
целеустремленно и правильно построить работу. Сам человек очень смелый, Быстров
и в других высоко ценил это качество.
- Нет, вы только послушайте, что докладывают из тридцать третьего отдельного
зенитного дивизиона, - горячо говорил он. - Наводчик орудия Пунчук сбил два
самолета противника. А ведь стрелял-то он по врагу, когда сам уже был ранен.
Или вот боец тракторист Скидин. Загорелся, понимаете, прицеп со снарядами. Так
этот Скидин соскочил с трактора и, рискуя жизнью, потушил огонь. Легко сказать
"рискуя жизнью".
- А вот про политрука Бутарева пишут, - продолжал Быстров, пробегая глазами
политдонесение из 62-й дивизии. - Помню я этого Бутарева. Невзрачный такой
паренек, скромница. Бывало, выступает перед бойцами - смущается. А в бою
показал себя. Заменил командира роты. Под его командованием вторая рота
уничтожила восемьдесят четыре фашистских солдата и трех офицеров, да еще трофеи
захватила: шесть пулеметов, сорок гранат и шесть тысяч патронов. Какие все-таки
замечательные у нас люди!
Да, люди у нас действительно были замечательные!
За ночь обстановка на фронте усложнилась. Противник подтягивал новые силы и
увеличивал натиск. Было отмечено выдвижение значительного количества танков и
артиллерии по шоссе Брест-Ковель и из леса севернее деревни Городло, на
владимирско-волынском направлении.
К утру 23 июня стало ясно, что гитлеровские войска имеют наибольший успех в
стыке между нашей 5-й и соседней 6-й армиями. 124-я стрелковая дивизия
находившегося левее нас 27-го корпуса с тяжелыми боями начала отходить к реке
Стырь, и связь с ней нарушилась.
87-я дивизия, все еще удерживавшая район Устилуга, оказалась под угрозой
окружения. Она получила задачу организованно отходить к Владимиру-Волынскому.
Положение на правом фланге тоже было трудным. Корпус прикрывал правый фланг
армии и находился на стыке с Западным фронтом, левофланговые части которого не
имели с нами локтевой связи.
После упорных боев 45-я дивизия тоже стала медленно отходить, одновременно ведя
упорный бой за Любомль - крупный населенный пункт на ковельском направлении.
Надо отдать должное дивизиону бронепоездов, действовавшему на железнодорожной
линии Любомль - Ковель. Расстреливая с близких дистанций пехоту и танки
противника, он способствовал организованному отходу наших войск.
В центре положение было более прочно, здесь 62-я дивизия удерживала свои рубежи.
Но за фланговые дивизии я волновался. Особенно за 87-ю. Под натиском трех
пехотных и одной танковой дивизий, не имея соседа слева, она начала отходить к
железнодорожной станции Войница.
На следующий день генерал Рогозный доложил, что дивизия оказалась в окружении,
отойти удалось лишь 16-му стрелковому полку. Разведка доносила, что в районе
Устилуга продолжается сильная артиллерийская и ружейно-пулеметная стрельба.
|
|