14 января бои разгорелись с новой силой. Опорный пункт противника в Рабочем 
поселке No 8 был полностью блокирован. За день войска 2-й ударной армии вышли 
на линию Рабочих поселков No 4 и No 5, овладели станцией Подгорная и продолжали 
атаки юго-западнее рощи Круглая. 

В последующие три дня бои продолжались. Все уже становилась полоска земли, 
которая разделяла идущие навстречу друг другу войска двух фронтов. 

Поздно вечером 17 января я сидел в землянке генерал-лейтенанта В. 3. 
Романовского. Начальник штаба звонил в дивизии, уточняя обстановку, и остро 
отточенным красным карандашом делал аккуратные отметки на оперативной карте. Мы 
с генералом Романовский тоже не могли оторвать взгляд от карты. Вдоль маленьких 
речек, скрытых сейчас под снегом, по болотам и населенным пунктам, пересекая 
нитки дорог и высотки, поросшие лесом, проходил рубеж, которого достигли войска 
армии. И совсем недалеко от этого рубежа находились передовые части 67-й армии 
Ленинградского фронта, идущие нам навстречу. 

- Завтра! - уверенно сказал командарм. 

- Да, не позже чем завтра, - подтвердил я, понимая, что генерал Романовский 
имеет в виду соединение фронтов. 

И вот наступило 18 января, день, когда армии сделали последний, решительный 
рывок. 

В 12 часов подразделения 136-й стрелковой дивизии и 61-й танковой бригады 
Ленинградского фронта, успешно отразив контратаку, на плечах отходящего врага 
ворвались в Рабочий поселок No 5 и соединились с частями 18-й стрелковой 
дивизии 2-й ударной армии. 

Прорыв блокады был осуществлен! То, о чем так долго мечтали героические 
защитники Ленинграда, чего ждали все советские люди, свершилось. Это был 
знаменательный и очень важный по своим военным и политическим последствиям 
прорыв. 

А утром 19-го числа на весь мир прозвучало сообщение Советского информбюро, в 
котором, в частности, говорилось: "Прорвав долговременную укрепленную полосу 
противника глубиной до 14 километров и форсировав реку Нева, наши войска в 
течение семи дней напряженных боев, преодолевая исключительно упорное 
сопротивление противника, заняли г. Шлиссельбург, крупные укрепленные пункты 
Марьино, Московская Дубровка, Липки, Рабочие поселки No 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 
станцию Синявино и станцию Подгорная. 

Таким образом, после семидневных боев войска Волховского и Ленинградского 
фронтов 18 января соединились и тем самым прорвали блокаду Ленинграда". 

Далее в сообщении указывалось, что на поле боя осталось 13 тысяч трупов 
гитлеровских солдат и офицеров, что взято более 1250 пленных, захвачены 
многочисленные трофеи. 

Победа была большая, но ее следовало закрепить. Гитлеровцы не желали смириться 
со своим поражением. 

Они продолжали подбрасывать силы в район Синявино. Угроза нашему левому флангу 
вырисовывалась все явственнее. Можно было предполагать, что гитлеровцы 
попытаются восстановить блокаду Ленинграда. Командование Волховского фронта 
приняло необходимые меры. В ночь с 19 на 20 января был произведен сильный 
огневой налет по войскам противника, сосредоточивающимся в районе Синявинских 
высот. Кроме того 20 января мы усилили левый фланг тремя дивизиями. С их 
командирами я выехал в район рощи Круглая для уточнения задачи на местности. 

Недалеко от опушки рощи противник заметил наши автомашины и сделал по дороге 
непродолжительный, но довольно сильный огневой налет. За шумом мотора мы не 
услышали шелеста летящих мин, и они неожиданно для нас стали рваться совсем 
рядом. Осколки повредили двигатель, автомобиль остановился. 

Мы вышли из машины. Шофер Александров поднял капот. От неглубоких свежих 
воронок пахло взрывчаткой. Комья выброшенной взрывами земли чернели на снегу. 

Снова заработали вражеские минометы. Я упал по левую сторону машины, 
Александров по правую, а полковник Московский, втянув голову в плечи, 
согнувшись, побежал назад. 

Раздалось несколько разрывов. Что-то сильно ударило меня в правое бедро. 
Вначале, как это всегда бывает при ранениях, я не почувствовал боли, но, когда 
попытался подняться, едва не потерял сознание. 

- Александров, ты жив? - окликнул я шофера. 

- Ранен, товарищ генерал, - отозвался водитель. - Не могу встать.