ударами гитлеровской военной машины, не Франция, преданная продажными 
правителями, которые боялись своего народа больше, чем Гитлера. Тесно 
сплоченные вокруг партии, мы грудью встанем на защиту Родины. Наш народ никогда 
не был побежден иноземными захватчиками, а вот ключи от Берлина уже бывали в 
руках русских солдат". 

Мне вспомнились бои на реке Халхин-Гол, вспомнилось, с каким героизмом 
сражались советские солдаты в бескрайних степях Монголии против японских 
империалистов. Да, мужества и храбрости нам не занимать! 

И все же в ту последнюю мирную ночь в глубине души шевелилась мысль, что 
тревога напрасна, что, может быть, удастся пока избежать войны. Я невольно 
подумал о том, что работы по укреплению границы ещё не закончены, что в частях 
корпуса маловато противотанковой и зенитной артиллерии, что в ближайшие дни 
прибудет значительная группа молодых командиров взводов, у которых, конечно, 
нет ни достаточных знаний, ни опыта... 

Телефонный звонок, прозвучавший как-то особенно резко, нарушил мысли. Звонил 
генерал Потапов. 

- Где вы находитесь, Иван Иванович? - спросил командарм. 

- У себя на квартире... 

- Немедленно идите в штаб, к аппарату ВЧ. - В голосе генерала слышадась тревога.
 

Не ожидая машины, накинув на плечи кожаное пальто, я вышел пешком. Путь 
предстоял небольшой. 

В конце переулка стояли три неизвестных мне человека. Красными точками мерцали 
огоньки сигарет. Люди о чем-то негромко переговаривались, но, когда я подошел 
ближе, смолкли... 

Связь ВЧ была нарушена. Пришлось позвонить командующему армией по простому 
телефону. Генерал Потапов коротко, приказал поднять дивизии по тревоге, 
боеприпасы иметь при войсках, но на руки личному составу пока не выдавать и на 
провокации не поддаваться. Чувствовалось, что и в штабе армии все еще 
окончательно не уверены в намерении гитлеровцев начать широкие военные действия.
 

Отдавая частям необходимые распоряжения, я услышал несколько пистолетных 
выстрелов, гулко разнесшихся по тихим точным улицам. Немного спустя дежурный по 
штабу доложил, что машина, которую он выслал за мной, при возвращении в штаб 
была обстреляна, шофер ранен. 

Мне сразу вспомнились те трое, что стояли в переулке. Вероятно, в темноте им не 
удалось опознать меня. Но они видели, как легковая машина подошла к моему дому, 
слышали, как шофер стучал в дверь, и, едва автомобиль развернулся, обстреляли 
его, полагая, что в нем находится командир корпуса. Точно такая же история 
произошла и с начальником штаба генерал-майором Рогозным. Он, как и я, после. 
звонка дежурного отправился в штаб пешком, а высланную за ним машину тоже 
обстреляли. Было ясно, что фашистская агентура имела задачу ликвидировать 
командование корпуса в первый же час войны... 

Вскоре связь с армией нарушилась совсем. Над городом появились немецкие 
самолеты. Со стороны границы уже доносился тяжелый гул артиллерийской канонады. 


Из окон ратуши виднелось кровавое зарево первых пожаров, проступавшее сквозь 
белесую предрассветную дымку. По улицам метались полураздетые люди. 

Я отдал командирам дивизий приказ выводить полки к государственной границе и 
выдать личному составу боеприпасы. Зенитной артиллерии приказал открыть огонь. 
И хотя зенитчики стреляли в этот первый день войны не особенно хорошо, все же 
им удалось сбить пять или шесть гитлеровских самолетов. 

Мы вначале удивлялись, что ни одна вражеская бомба не упала на ратушу, где 
находился штаб. Но потом догадались, в чем дело. По плану штаб корпуса должен 
был сразу же перейти на полевой КП. Об этом, по-видимому, была осведомлена 
немецкая разведка. Но на не могла знать, что из-за отсутствия на полевом КП 
устойчивой связи мы остались в городе. Поэтому-то фашисты усиленно бомбили 
пустующее расположение полевого командного пункта, а ратушу не трогали. 

То, что первые эшелоны дивизии находились в нескольких километрах от границы, 
сыграло известную роль. К пяти часам утра основные силы корпуса вышли вплотную 
к границе и смогли сменить ведущих бой пограничников. 

Еще накануне войска жили и работали по распорядку мирного времени, а ночью, 
поднятые по тревоге, с ходу вступили в бой. Развертываться и занимать оборону