И все же враги не оставили меня в покое. Решили разделаться с командиром 24-го 
мотострелкового полка иным способом, оценив его голову в 100 тыс. рублей 
золотом. Но и эта уловка им не удалась. Однажды ко мне пришел старшина 
комендантской роты. Был он очень взволнован. 

- В чем дело? - спросил я. 

- Понимаете, товарищ полковник, - начал он торопливо, - проверил я посты, 
возвращаюсь обратно и вижу: недалеко от командного пункта что-то подозрительное 
в кустах. Пригляделся: два японских солдата с офицером замаскированы. Изредка 
огонь по командному пункту ведут. Одного солдата и офицера я заколол, а второго 
солдата в плен взял. 

- Ведите его сюда. 

- Да он уже здесь, товарищ полковник. 

Допросили японца. Он рассказал, что группа трое суток находилась тут. Ей была 
поставлена задача истреблять командиров, и в частности уничтожить командира 
полка. 

Враг знал, как подорвать боеготовность наших частей и подразделений, стремился 
вывести из строя командиров. Однако эта задача оказалась для них не простой. 
Бойцы любили своих командиров, старались оберегать их в бою, жестоко мстили за 
их смерть. 

Когда погиб старший лейтенант Кропочев, личный состав подразделения, которым 
командовал он, дал клятву на митинге отомстить за него. Бойцы приняли 
специальную резолюцию, Я позволю себе привести ее, ибо она является лучшим 
подтверждением написанному выше. 

Резолюция митинга 3-го подразделения по случаю гибели старшего лейтенанта тов. 
Кропочева Василия Терентьевича, члена ВКП(б). 

30 июля 1939 года мы, бойцы и командиры, собрались на митинг для того, чтобы 
почтить память погибшего в боях с самурайской гнилью боевого друга, нашего 
командира подразделения тов. Кропочева. За смерть нашего любимого командира, 
которого воспитала партия и который воспитывал нас, мы жестоко отомстим 
японской банде. Он говорил нам: Товарищи, наша задача ясная - держать данный 
нам рубеж, умереть, но ни шагу назад не отступать. Его слова глубоко запали в 
сердца бойцов и командиров, которые еще больше готовы были драться и, как 
честные сыны нашей социалистической Родины, выполнить свой долг во главе с 
боевым командиром тов. Кропочевым. 

Товарищ Кропочев! Ты был для нас как родной отец. Прощай, дорогой Василий 
Терентьевич. Мы твое завещание выполним и победу над бандой самураев доведем до 
конца. 

Прощай, наш боевой друг. Ты, как бесстрашный сын, будешь жить в сердцах всего 
честного человечества. 

По поручению митинга подписали бойцы Солонинен, Казаков, Рудней. 30.7.39. 

День шел за днем. Наша оборона крепла, прибывали и готовились к наступлению 
войска. 

Японцы по-прежнему не оставляли нас в покое. То ночью, то днем предпринимали 
атаки. А иногда атаковали и по нескольку раз в день. Красноармейцы и командиры 
хладнокровно отбивали нападения неприятеля. 

Мне вспоминается случай, который имел место на центральной переправе через реку 
Халхин-Гол, которую обслуживала рота саперов старшего лейтенанта Зарубина. 12 
августа группа японцев прорвалась через боевые порядки одного из полков и 
устремилась к переправе. Создалась угроза ее уничтожения. Ни пехотных, ни 
артиллерийских подразделений поблизости не было. Оценив обстановку, старший 
лейтенант Зарубин быстро собрал свою роту и повел ее в штыковую атаку. В 
короткой схватке саперы разгромили врага и отстояли переправу. В этом бою был 
тяжело ранен Зарубин. Теряя сознание, он успел сказать своим саперам: Берегите 
переправу. И рота выполнила наказ командира. Вскоре имя старшего лейтенанта 
Зарубина узнали во всей армии. Он был награжден орденом Ленина. 

В этих боях наши потери были невелики, исчислялись единицами. Мы уже даже 
как-то привыкли к таким боевым будням, и я не считал нужным беспокоить старшего 
начальника, докладывать ему о всех мелочах обыденной боевой жизни. Когда можно 
все сделать самому, зачем тревожить старшего командира. У него других дел много.
 

И вот однажды отбили мы одну атаку врага, потом вторую. Через некоторое время 
началась третья. Как обычно, не доношу наверх. И вдруг раздается телефонный