на этот раз. На наблюдательном пункте вначале находились командир роты, 
наблюдатель и я с командиром взвода связи лейтенантом Искрой. Но нет. Началась 
разведка, и сразу из штаба полка потянулись ко мне, хотя им тут делать было 
нечего, полковой инженер, начальник химической службы и другие, даже полковой 
врач. Кто-то из них поставил на изгиб окопа, где мы находились, перископ и стал 
наблюдать за японцами. Те, конечно, заметили и, по-видимому, поняли, что 
обнаружили наблюдательный пункт начальника (да и действительно, командир полка 
- это не маленькая фигура), и открыли артиллерийский огонь. Сначала были 
недолеты, потом перелеты. Стало ясно, что враг взял нас в вилку и сейчас 
перейдет на поражение. Приказал немедленно оставить окоп и скрыться за 
ближайший бархан. Только мы это сделали, как японцы прямым попаданием вдребезги 
разнесли наблюдательный пункт командира роты. Своих помощников я тут же отослал 
обратно в штаб с соответствующим и довольно резким напутствием не ходить туда, 
куда не просят. 

А разведка в тот раз закончилась успешно, пленный был захвачен. 

18 июля наши войска, отдохнувшие и пополнившиеся личным составом, вновь 
вернулись в свои районы обороны. Мы передали позиции другим частям и занялись 
доукомплектованием и повышением боеспособности своих подразделений. Пополнение 
было кстати. В предыдущих боях мы потеряли немало командиров и политработников, 
особенно командиров взводов и рот. 

Как я считаю, одной из причин потерь в комсоставе явилось то, что форма одежды 
командиров и политработников резко отличалась от красноармейской. Сразу 
бросались в глаза светлые коверкотовые гимнастерки, темно-синие брюки и фуражки,
 ремни портупеи. Красноармейцы же имели защитное обмундирование: пилотки, 
стальные шлемы и личное оружие (винтовка или карабин). 

Помню такой случай. Мне потребовалось пройти на передний край в одну из рот. 
Присоединился к группе красноармейцев, которая двигалась в том же направлении...
 Через несколько минут японцы открыли артиллерийский и минометный огонь. 
Пришлось броском преодолевать простреливаемое пространство. К счастью, потерь 
мы не имели. Когда добрались до места, я сказал в шутку красноармейцам: 

- Ребята, с вами идти не очень выгодно, стреляют самураи. Лучше ходить в 
одиночку. 

Но и они не остались в долгу. С присущим бойцам юмором один из них заявил: 

- Товарищ полковник (после боев за Баин-Цаган мне было присвоено это звание), 
это еще надо подумать, кому выгодно, а кому - нет. Пожалуй, невыгодно нам. 
Когда мы шли одни, обстрела не было, а как только вы присоединились к нам, тут 
и началось. Вы вон какой разнаряженный, вас за километр видно. 

Верно. Невооруженным глазом на расстоянии 400 - 500 метров можно вполне 
отличить по обмундированию командира от красноармейца. А в полевой бинокль тем 
более. Мои полковничьи треугольники, нашитые на обоих рукавах, и широкая 
красная полоса с золотым галуном были действительно далеко видны. Кроме того, у 
меня в то время были ордена Красного Знамени и Красной Звезды и медаль 20 лет 
РККА. Конечно, японцы заметили и это. 

Тогда уже я сделал вывод, что во время боевых действий командир по внешнему 
виду не должен резко отличаться от бойца. Ему надо иметь такую же форму одежды 
и скромные знаки различия. Вывод-то напрашивался сам, а вот учесть горький опыт 
мы смогли лишь в годы Великой Отечественной войны. А тогда неоправданно гибли 
командиры. 

Часто командиры гибли и из-за безрассудной храбрости, а то и несоблюдения 
требований уставов. В мирное время командиры учили бойцов окапываться, 
маскироваться, но сами этого зачастую не делали. Даже когда проводились большие 
учения, когда уже и командиры учились действиям в бою, а не только солдаты. Но 
ведь и тогда от командиров слабо требовали, чтобы они делали все то, что 
положено на войне. В боях такое упущение сказалось. Когда в ходе наступления 
противник огнем прижимал подразделения к земле, бойцы сразу зарывались, а 
некоторые командиры не делали этого. И, случалось, гибли... 

Мы были рады пополнению. Пока не было боев, молодые командиры входили в курс 
дела, набирались опыта. Впрочем, бои местного значения, как их потом стали 
называть, происходили почти непрерывно. 

Справа от нашего полка оборонялся полк 82-й мотострелковой дивизии. Командовал 
им майор И. А. Судак. Левый фланг этого полка проходил по высоте, которая 
давала возможность просматривать глубину боевых порядков как наших, так и 
японских. Боюсь сказать точно, в чем дело - то ли неудачно была организована 
оборона высоты, то ли на ней было мало личного состава, - но японцы выбили 
оттуда подразделения майора Судака и заняли высоту. Попытки отбить ее успеха не 
имели. 

Командующий армейской группой комдив Г. К. Жуков приказал моему полку