- Где вы, Савва, работали до войны? - спросила Нина. 

- Гм-м... Видите ли, товарищ сестричка, я сам деревенский интеллигент... 

Вася Громов прыснул в рукавицу. 

- Это что, должность такая? - улыбнулась Нина. 

- Как вам сказать... Мы, Голенищевы, со времен "оказии" гоняли почту. Мой дед и 
папаша были почтальонами. По их стопам пошел и я. А раньше, как вам известно, в 
царской деревне интеллигентами были учитель и почтарь. Вот, значит, я 
принадлежу к этому высокочтимому сословию. В наши дни по своему беспокойному 
характеру, а рожден я в самое неспокойное время, в семнадцатом году, я по 
совместительству был в колхозном драмкружке артистом, режиссером, постановщиком,
 гримером, художником, музыкантом. Если посмотреть на театральную афишу, то мне 
будут принадлежать все нижние подписи. Таланты меня распирали, как мерзлую 
бочку лед... 

- Замолчи ты, дьявол! - Яша, заткнув рукавицей рот, корчился от смеха. 

- Вот, Ниночка Петровна, что значит невежественные люди, - серьезно и укоряюще 
проговорил Савва, засовывая в рот остаток сухаря и кивая на Яшу. - Культурного 
словца не могут выслушать. Все аханьки да хаханьки... 

Нина тоненько прыснула в кухлянку. Савва, отряхнув с полушубка хлебные крошки, 
снял с плеча карабин и, пряча в глазах бесовскую лукавую улыбку, почтительно 
спросил, обращаясь к Сергею: 

- Будем назад держать свои стопы, товарищ старший сержант? 

- А как вы думаете, товарищ деревенский интеллигент? 

Бодров почувствовал, как у него начинало подниматься в душе необыкновенное 
доверие к этому чудаковатому парню. От него веяло той крепкой русской силой, 
которая раскрывается неожиданно, точно широкий, мощный взмах гигантских крыльев.
 

- Ведомо мне, что от конца вот этой медной веревочки, - протяжно, с 
расстановкой заговорил Савва, показывая на телефонный провод, - зависят многие 
жизни наших товарищей. Поэтому мы должны во что бы то ни стало протянуть ее 
туда. Вот что я думаю. 

- Попробуем, - твердо и решительно сказал Сергей и, крякнув, словно пробуя 
поднять большую, тяжесть, добавил: - Двум придется остаться на этой стороне 
просеки и отвлечь немцев. Остальные должны быстро проскочить. 

- А как же эти двое? - запинаясь, спросила Нина. 

- Там видно будет... - Бодров, покусывая губы, быстро вскочил и, повесив на сук 
сумку с взрывателями, продолжал: - Мы с Яшей сейчас выдвинемся вперед и откроем 
огонь. Вы будете перебегать правее - вот по этому моему следу, чтобы не угодить 
на мину. Первым Савва, за ним Нина, Громов прикрывает сзади.. Ясно, товарищи? 

Все молча кивнули. 

- Ничего, ребята, там встретимся, - ободрил их Сергей. - Вы только смелей. 
Савва, возьми мою сумку. 

Подоткнув рукавицы под поясной ремень и перехватив автомат голыми руками, он 
глухо добавил: 

- И не беспокойтесь. Мы все сделаем, как надо. Ну, идем, Яшенька. 

- Идем, Сережа. - Яша, словно стараясь прикрыть вдруг заблестевшие глаза, 
нахлобучил ушанку на самый лоб и нырнул под ветви вслед за Бодровым. 

Когда отошли метров на двести, Сергей неожиданно остановился, присел на снег и, 
подозвав к себе Яшу, тихо сказал: 

- Здесь! Совсем близко! Прислушайся. 

За кустами слышались звуки немецкой речи. Иногда раздавался резкий 
металлический стук. Отзвук его далеко разносился по лесу. 

- Вот тут неподалеку есть сваленное дерево, - тихо говорил Сергей. Видишь 
следы? Это я лазил! Сейчас поползем туда. Только осторожно. Если обнаружим себя,
 тогда все. Я буду бить по пулеметчику первым. 

Свернув с тропки, медленно, с величайшей предосторожностью поползли налево. Как