Взглянув на Шубина, Лев Михайлович внезапно засмеялся счастливым смехом: 

- А все-таки, Михаил Павлович, мы не дадим им испортить нам Октябрьский 
праздник. 

- Положим, фашисты нам подпортили немало, - удивленно посматривая на генерала и 
не понимая его необычной веселости, задумчиво проговорил Шубин. 

- Что и говорить! Но мы в любых условиях, как бы нам тяжело ни было, будем 
торжественно встречать наш великий праздник, - с упрямством подтвердил Доватор. 


- Ты что-то сегодня, Лев Михайлович, очень весел. Очевидно, пополнение обещали. 
Расскажи твои необычайные новости. Обещали, да? 

- Именно, только обещали! А настроение у меня действительно как у именинника. 
Да и есть отчего! Нам приказано приготовить сводный полк для участия в 
московском параде. 

- Эх, брат! Тут в самом деле... 

Шубин не договорил. Все происходило непостижимо странно. Но это нисколько не 
удивило его. Михаил Павлович посмотрел на Доватора. Взгляды их встретились, и, 
как бы проникнутые внутренним единством мысли, они сами себя спросили: "А 
почему не должно быть парада?" - и тут же ответили: "Должен быть парад!" 

- Значит, готовимся к параду, - переспросил Шубин, - и гитлеровцев будем бить? 

- Непременно, Михаил Павлович! Подожжем их маскировку. Спалим вместе с танками. 
Вот если они опередят нас, тогда будет труднее. 

Доватор закусил губу и прищурил глаза. Он присел за стол и быстро стал 
набрасывать проект боевого приказа. Шубин составлял расчет по дивизиям, которые 
должны были выделить людей для участия в московском параде. 

Обсудив боевой приказ вместе с Шубиным, Доватор ушел к себе и проработал всю 
ночь. 

Его адъютант капитан Курганов слышал, как генерал несколько раз вставал из-за 
стола и, стараясь тихо шагать, чтобы никого не разбудить, выходил на улицу. 
Прислушиваясь к редким выстрелам, он подолгу стоял на крыльце. Потом снова 
возвращался в комнату и снова садился за стол. Он думал в эту ночь не только о 
предстоящем наступлении, но и о большой рейдовой операции, которую мечтал 
осуществить во что бы то ни стало. Он еще не знал, когда и где будет ее 
проводить, но был уверен, что она состоится, и в самом недалеком будущем. 

А сейчас он обрадует людей, объявив им приказ о московском параде, и через 
несколько дней поведет их в Москву, на Красную площадь. Завтра же он нанесет 
фашистам удар, внезапный, беспощадный! 

Но на этот раз противник опередил Доватора на несколько часов и атаковал полк 
Осипова. 

Ч А С Т Ь  В Т О Р А Я 

ГЛАВА 1 

Раннее ноябрьское утро. Над крышами подмосковной деревни Сычи лениво стелется 
серый дымок. На улицах - ни души. Иногда громыхнет у колодца бадейка, 
проскрипят по твердому снегу чьи-то валенки, глухо хлопнет дверь, и снова в 
утренней тишине начинает властвовать необычный для этого месяца мороз. На 
западной окраине деревни, глядя сквозь амбразуру дзота на убегающую в лес 
дорогу и зябко кутаясь в казачьи башлыки, бойцы дежурят у пулеметов. У одного 
из домов ходит взад и вперед часовой. 

Здесь штаб полка. На фронте почти всю неделю стояло затишье. Командир полка 
приказал вытопить назавтра баню. 

В окна вместе с морозом вползал белесый рассвет. Командир полка Антон Петрович 
Осипов и комиссар Алексей Данилович Абашкин давно уже проснулись. Осипов, 
хрустнув пальцами, потер ладони и по привычке потянулся было за папиросой, но 
Абашкин схватил его за руку: 

- Не положено. Условия надо выполнять, товарищ. 

- Виноват! Совсем забыл. - Антон Петрович встал, засучил рукава и, напружинив 
тренированные мускулы, приступил к зарядке. Накануне, просидев в штабе почти 
всю ночь, они с Абашкиным выкурили уйму папирос и, насквозь прокоптившись дымом,
 дали друг другу слово курить меньше, а до завтрака и вовсе не притрагиваться к 
папиросам.