Михайлович, когда пришли политработники. Он часто вставал со стула, заглядывал 
в окно, несколько раз прошелся из угла в угол, зябко пожимая плечами. 

- Только за этим и пригласил? - поудобнее устраиваясь на пружинном диване, 
улыбнулся Шубин. 

Он видел, что генерал чем-то расстроен и пытается скрыть это. 

- Нет, не за этим! - решительно и веско ответил Доватор. - Ну, а если есть 
возможность, почему не выпить и чайку? За стаканом хороший разговор получается! 
Откровенный такой, домашний. 

- Отвыкли уже по-домашнему разговаривать, - заметил высокий белокурый Уваров, 
следя за Доватором ясными голубыми глазами. 

- А я вот никак не могу отвыкнуть, - задумчиво отозвался Шубин. - Мне часто 
хочется поговорить не языком уставов, а простыми задушевными словами. 

- Да, это верно! - после минутного размышления заговорил Доватор. Одним 
по-настоящему хорошим словом можно глубоко затронуть человека... Сейчас нам, 
как никогда, нужны такие слова! - горячо продолжал он. Знаете, товарищи, я 
сегодня получил записку... Меня спрашивают, почему мы отходим без боев, 
оставляем противнику огромную территорию. Эти же слова только сейчас повторил 
разведчик Буслов. Почему нормально не совершаем марши? Кони измучены, начинают 
хромать, подков нет, с воздуха сыплется на головы горячий металл, а тут снова 
приказ на длительный марш с самыми жестокими сроками! Вы понимаете, какая 
ответственность лежит на всех нас?.. 

- Мне кажется, надо во всех подразделениях провести открытые партийные собрания,
 - медленно и вдумчиво начал Уваров. - Разъяснить всем бойцам и командирам, что 
мы временно вынуждены оставлять нашу территорию, и не скрывать, что фашисты, не 
считаясь с потерями, наступают, стремятся захватить нашу столицу. Но этого 
никогда не будет! 

Далее Уваров сообщил намеченный план политической работы на марше. План был 
одобрен. Наутро работники политотдела выехали в части и подразделения. Михаил 
Павлович Шубин направился в дивизию генерала Атланова. 

Партийное собрание при штабе корпуса проводил вместе с Доватором Николай 
Максимович Уваров. На повестке дня стоял один вопрос: информация о положении на 
фронтах Великой Отечественной войны и задачи коммунистов в предстоящих боях. 

Был безветренный день. Густой лес притих. Размашистые ветви елей слегка 
прикрылись белыми кружевами, сквозь которые то проглянет яркий солнечный луч и 
обозначит на смешанных со снегом листьях человеческую тень, то снова скроется 
за хмурыми тучами. 

Между деревьями разместились пришедшие на партийное собрание люди. Многие сидят 
на старом валежнике, иные просто на земле, некоторые стоят, прислонившись к 
деревьям. Разведчики во главе с Филиппом Афанасьевичем Шаповаленко нарубили 
клинками еловых веток, смастерили общую подстилку и разместились под ветвистым 
дубом. Здесь были Буслов, Захар Торба, Павлюк, писарь Салазкин. Все с 
напряженным вниманием вслушиваются в слова начальника политотдела Уварова. 

- На легкую победу, товарищи, рассчитывать не приходится. Впереди нас ожидают 
суровые испытания! Мы сейчас отходим не потому, что у нас нет желания драться, 
нет! Нам нужно накопить и сохранить резервы, чтобы нанести противнику 
сокрушительный удар! Сейчас наша доблестная пехота и танковые части ведут с 
врагом смертельные бои. Мы, коммунисты, должны служить примером мужества, воли 
и выдержки и, если потребуется, отдать за дело партии, за нашу Родину свою 
жизнь!.. Вспомните, товарищи, как тяжело было после гражданской войны, когда 
все наше хозяйство было разрушено, в стране свирепствовали голод, болезни. 
Большевики не испугались этого! Ликвидировали голод и наголову разбили 
иностранных захватчиков. Красная Армия не может быть и не будет побеждена, ибо 
создателем первой в мире армии освобожденных рабочих и крестьян была партия 
большевиков во главе с Лениным. Наш корпус совершит еще не один рейд, фашисты 
долго будут помнить свист кавалерийских клинков. Товарищи! Наступит день, когда 
вражеские полчища снова покатятся на запад! 

Голос Уварова звучит с глубокой убеждающей силой. Он видит перед собой 
притихших коммунистов-воинов и по горячему блеску глаз чувствует напряженное 
внимание. 

Тихо. Высоко по веткам деревьев начинает плескаться легкий ветерок. На ветке 
дуба притаились два розовых снегиря. Вытянув шейки, они чутко прислушиваются к 
каждому шороху, словно стараются разгадать, о чем говорит этот высокий, 
голубоглазый, в коверкотовой гимнастерке человек. 

После Уварова слово взял Буслов. Сняв каску, он потер широкий крутой лоб темной 
от загара жилистой ладонью, на которой неуклюже торчат узловатые сильные пальцы.