- Добудем "языка", товарищ генерал! Офицера притащим, - задетый за живое, 
заявил старшина батареи Алтухов. 

Щурба, склонившись к Худякову, хорохорясь, доказывал, что может взять в плен 
даже самого немецкого генерала. 

Осипов, глядя на воинственно настроенного начальника снабжения, сдержанно 
посмеивался. 

Отпустив хозяйственников, Доватор уступил настойчивой просьбе Никиты 
Дмитриевича и остался ужинать. За стол сели было одни мужчины, но Лев 
Михайлович решительно запротестовал. Пришлось усадить всех женщин и даже Ефимку.
 Доватор посадил ее рядом с собой. 

- Гордись, Ефимка, первый раз рядом с генералом сидишь, - добродушно 
посмеиваясь, говорил Никита Дмитриевич. 

- Да я генерал-то молодой... - отшучивался Лев Михайлович. 

- А что, молодой нешто не настоящий? 

- Нет, настоящий, советский. 

Никита Дмитриевич ухмыльнулся и, лукаво прищурив глаз, не без достоинства 
сказал: 

- А ежели бы не советский, я б еще подумал садиться рядом-то... 

Осипов, сидя напротив хозяина, поощрительно кивнул головой. 

- А хорошо быть генералом, правда? - с искренней, детской восторженностью 
спросила Ефимка. Она весь вечер пыталась заговорить с генералом, но на нее 
шикала мать, а Доватором как-то сразу завладел отец. 

- Правда, деточка. Генералом быть хорошо, но трудновато, милая, погладив Ефимку 
по голове, задумчиво проговорил Доватор и, взглянув на Никиту Дмитриевича, 
спросил: - А если бы вас на самом деле пригласил немецкий генерал? 

- Да он скорей меня на кол посадит, чем рядом с собой. Мне колхозницы 
рассказывали: были в соседней деревне два ихних генерала. Так прежде чем зайти 
в хату погреться, ребятишек на мороз выгнали. У колодцев часовых поставили. 
Боятся, чтоб колхозники отравы туда не кинули. Видно, имеют они понятие, как их 
встречают русские люди. Так-то, товарищ генерал! Вы меня извините, что я с вами 
по-простому разговариваю. От чистого сердца, как говорится... 

- А я люблю, Никита Дмитриевич, простых, хороших людей. 

- Это я вижу, Лев Михайлович. Да и дочь мне о вас много рассказывала. 
По-чудному так передавала: "Генерал, - говорит, - очень по характеру на тебя 
похож..." 

- Что ж удивительного? Разве у нас с вами не может быть сходства? 

- По душе это, пожалуй, верно. Мысли у нас одинаковые, потому что мы не о себе, 
а обо всей России думаем. В этом дочка моя права. Она людей нутром угадывает. 

- Замечательная у вас дочь, Никита Дмитриевич. Но почему ее дома нет? 

- Пошла раненых навестить да мужа проводить. На парад, что ли, собирается в 
Москву. А я, признаться, не стал об этом расспрашивать. Может, секрет... 

- Никакого секрета нет. Седьмого ноября в Москве на Красной площади будет парад.
 

- А вот немцы тоже собирались устроить парад. Листовки бросали, да, видать, не 
вышло! 

- И не выйдет никогда! - твердо сказал Доватор. 

ГЛАВА 5 

В штабе Доватора, расположенном в селе Деньково, жизнь кипела, как в 
муравейнике. Кавалеристы готовились к параду. Со всех сторон подскакивали 
ординарцы, посыльные, офицеры связи, снабженцы. У кузницы всхрапывали в станках 
подвешенные на подпругах кони. Ковали, выдергивая изо рта гвозди, с гаканьем 
вбивали их в копыта. Кони гулко били ногами, зло фыркали и повизгивали. 

В особенности долго не давалась коваться Урса старшего лейтенанта Кушнарева, 
переименованная теперь в Ракету. Она взвивалась на дыбы, по-собачьи рыча, 
грызла стальные трензеля и, разбрызгивая пену, пыталась цапнуть зубами кузнеца.