Карпенков. Лев Михайлович обернулся, встал, широко расставив ноги. Лицо его 
выражало досаду, точно он был недоволен, что его оторвали от важного и 
неотложного дела. 

Сурово всматриваясь в черные усики артиллерийского капитана, он коротко, с 
исчерпывающей ясностью обрисовал всю обстановку, поставил задачу и объяснил 
последствия, если эту задачу не выполнить. 

- Из района Устье немецкие танки нацелились в висок передовому отряду - 
затевают контратаку. Необходимо предотвратить... Иначе налетит авиация... 

Капитан ответил одним словом - "Понятно" и побежал к своим телефонным аппаратам.
 

"Выполнит, честное слово, выполнит!" - глядя ему вслед, подумал Доватор. От 
этой уверенности по всему телу разлилась теплота. 

- Андрей, знаешь что? - проговорил он вполголоса, обращаясь к Карпенкову. 

- Что, Лев Михайлович? 

- Я думаю, что мы с тобой не командиры, а тряпки... Не могли раздавить каких-то 
три немецких батальона! Срам, черт возьми!.. Разрабатывали планы, пыхтели над 
картами. Эх! - Доватор приподнял полы бурки и хлопнул ими, как крыльями. - Вот 
прилетят бомбардировщики - штук сто, мы и драпанем!.. А потом кончится война, 
сядут историки, начнут раскапывать архивы. "Ага... Доватор! Социальное 
происхождение крестьянин, белорус, член Коммунистической партии, звание - 
полковник, командовал казачьим соединением... Так, так. Начальником штаба у 
него был подполковник Андрей Карпенков - потомок вольного запорожского 
казачества. Ну-ка, посмотрим, что сделали эти кавалерийские щеголи для своей 
Родины?" Жизнь короткая, а слава долгая. 

- Лев Михайлович! - взмолился Карпенков. - Что мы, если нужно, не сумеем как 
следует умереть?! 

- Ты слушай и не перебивай! Я не боюсь смерти. Все, что хочешь, но только не 
позор... 

В кустах, совсем близко, часовой кого-то резко окликнул, остановил. Послышался 
торопливый и раздраженный голос прибывшего и медлительно спокойный Павлюка. 

- Мне к полковнику! 

- Сейчас позову дежурного. 

- Да мне срочно! 

- Не шумите на капе... 

- Мне лично нужно полковника Доватора! 

- Часовой! А ну, пропусти! - крикнул Доватор, в душе ругая непреклонного 
часового. 

Офицер связи лейтенант Поворотиев привез из дивизии донесение, в котором 
начальник штаба сообщил, что западнее Устья северную опушку леса занял 
противник. Связь с полком Осипова прервалась. 

- Я приказал усилить передовой отряд еще одним полком. Вы вовремя передали 
приказ? - спрашивает Доватор у Поворотиева. 

- Так точно! Но этот полк не может пробиться к майору Осипову. Передовой отряд 
окружен в районе Подвязье. 

- С кем вы сочиняли эту легенду? - в голосе Доватора слышится холодное 
спокойствие. 

Ему и в голову не могло прийти, что передовой отряд под командой испытанного 
командира мог попасть в такое положение. "А впрочем, ничего удивительного - 
пропустили, а потом замкнули брешь, отсекли танками с левого фланга... 
Накуролесил, накуролесил, кривоногий!.." Он даже не слушает, что говорит офицер 
связи. 

- Там идет страшный бой, товарищ полковник, - говорит Поворотиев. 

Доватор, сердито нахмурив брови, смотрит ему на ноги, на смятые, выпачканные в 
грязи полы шинели. 

- "Страшный бой", - в раздумье повторяет Доватор. - Пушки лупят, пулеметы 
строчат, да? Ясно - вы очень устали, товарищ лейтенант. Передайте комдиву, что