умелые руки! - думал, оставшись один, Лев Михайлович. Какие умелые руки у этой 
кудрявой девушки... Маленькая, а ведет себя геройски - ведь настояла на своем! 
А полковник-то погорячился!.." 

ГЛАВА 7 

Кавалерийские лагеря разместились в густом ельнике. Здесь сухо и прохладно. Под 
ногами растет нежный мох, усыпанный хвойными иглами, и торчат сизые листочки 
черники, выпачканные раздавленными ягодами. Черники много. Казаки ходят с 
синими губами. 

Стоят длинные, из мачтового сосняка коновязи, обглоданные лошадьми. Зеленеют 
уютные шалаши. Перед каждым шалашом - стройные пирамиды винтовок, тут же седла. 
Все это укрыто от дождя и "юнкерсов" лапами елей. Дорожки, тропочки подметены. 
Во всем армейский порядок. 

У большинства разведчиков кони - гнедые степняки или рыжие, в белых "чулках", 
дончаки с северокавказских заводов. Есть и горбоносые кабардинцы, орловские, но 
этих меньше. Сегодня приказано навести коням полный туалет и выложить вьюки. 
Ожидается особая поверка. А пока коней осматривает своя комиссия. 

Старшина Ракитин лазит каждой лошади под брюхо. Мазнет марлевой тряпочкой по 
крупу против шерсти и скажет: 

- Черно, как у фашиста в душе!.. 

Следом за ним ходит младший сержант Захар Торба. Он горд присвоенным по приказу 
Доватора званием и назначением на должность командира отделения и тоже 
придирается к каждой мелочи. 

Третий член комиссии - писарь Володя Салазкин, в роговых очках, с папкой под 
мышкой. Он мечтатель и поэт. С первого же дня, как только Оксана Гончарова по 
указанию Доватора была назначена в разведдивизион помощником повара, он 
влюбился в нее. 

Комиссия в четвертый раз останавливается около Яши Воробьева. Яша вспотел, 
начищая свою лошадь. Рыжая, смирнейшая на вид кобылица с белым пятном на лбу 
потягивается от удовольствия и ощеривает зубы. Она удивлена заботой хозяина. 

Старшина Ракитин снова проводит тряпочкой по крупу лошади, и тряпочка снова 
становится бурой от грязи. 

- Ее надо в Кисловодске в нарзанной ванне отпаривать, - говорит Торба, трепля 
лошадь по шее. 

- Это что же такое, товарищ Воробьев? - спрашивает Ракитин. 

Яша беспомощно опускает руки и роняет скребницу. 

- Я, товарищ старшина, давно хотел убратиться к вам, да лейтенант мой не велел..
. 

Говорит Яша с уральским "уканьем": вместо обратиться - убратиться, вместо 
оседлать - уседлать. 

- "Убратиться"! - передразнивает Салазкин и ставит Яше в графе "туалет" палку. 

Салазкин и Яша Воробьев - большие друзья, живут они вместе, но этой обиды Яша 
стерпеть не может. Он решительно заявляет Ракитину: 

- Узьмите ут меня эту лошадь, я другую найду. 

- Почему? - спрашивает старшина. 

- Житья ут нее нет! Это не кобыла, а ведьма! Как только слез, пустил повод, она 
тут же на землю - бряк, ноги кверху и кувыркаться. В седле аль без седла - ей 
все равно. Вчера завьючил, поехал, не успел слезти, она бряк, и опять ут 
привьюченного котелка лепешка получилась!.. 

- Может, у ней колики? Обкормил? - моргнув Торбе, спрашивает Ракитин. 

- Малины объелась, - вставляет Салазкин. 

- Ты лучше, утойди!.. - Яша нагибается и поднимает скребницу. 

Салазкин хочет обойти лошадь, но, вскрикнув, отскакивает в сторону. Кобыла, 
почувствовав чужого человека, хватила Салазкина зубами. Салазкин смущенно 
смотрит на разорванный рукав и качает головой. Яша, размахивая скребницей, 
приплясывает от хохота.