Дивизия Смехотворова весь день вела бои за бани и фабрику-кухню. Бани несколько 
раз переходили из рук в руки и все же остались за нами. В полках дивизии 
осталось по 100-150 штыков. 

Там, в районе бань, был найден пятилетний мальчик Гена. Он выполз из развалин, 
уцелев каким-то чудом. Его приютил и полюбил как сына начальник отдела 
полковник Г. И. Витков. Все мы также полюбили малыша. Он знал всех офицеров и 
генералов штаба армии и каждого называл по имени и отчеству. Он прошел с нами 
до Берлина, и теперь Геннадий уже инженер, работает на Украине. 

Дивизия Гурьева отбила все атаки немцев на завод "Красный Октябрь". Дивизии 
Горишного, Батюка и Родимцева закрепляли свои позиции, отражая атаки противника.
 

3 октября приказом фронта в состав 62-й армии включилась 37-я гвардейская 
стрелковая дивизия генерал-майора В. Г. Жолудева. 

Ход боев показывал, что противник решил во что бы то ни стало пробиться к Волге 
и, захватив основные заводы, оттуда развить наступление вдоль Волги на юг. 

Его силы на этом направлении все время наращивались, и к 4 октября было 
установлено, что от реки Мокрая Мечетка до высоты 107,5 на фронте около пяти 
километров действуют пять дивизий - три пехотные и две танковые и многие части 
усиления. Бои в районе Орловки должны были не только ликвидировать Орловский 
выступ, но и отвлечь наше внимание от главного удара, готовившегося на заводы. 
В этой обстановке было решено быстрее переправить дивизию Жолудева и поставить 
ее за правым флангом дивизии Гуртьева - на оборону Тракторного завода. 

После упорных боев 3 октября с превосходящими силами противника в ночь на 4 
октября дивизия Ермол-кина отошла за Мечетку. Выйдя на Щелковскую улицу. враг 
захватил плацдарм для последующего прыжка на берег Волги. Дивизия Гуртьева, 
введя в бой резервы, отбивала яростные атаки противника на Силикатный завод и 
была отброшена на улицы Мытищи, Авиаторная и Петрозаводская. 

В эту же ночь на правый берег переправилась 37-я гвардейская дивизия, но без 
противотанковой артиллерии, для которой не хватало плавучих средств. Штаб 
дивизии тоже отстал. Пришлось ставить задачи непосредственно полкам, и 
работникам штаба армии разводить полки на участки обороны. Почти всех 
командиров командного пункта армии мы послали в эти полки организовывать с ними 
связь и взаимодействие. 

Заняв рубеж, полки 37-й дивизии с утра 5-го сразу же вступили в бой с пехотой и 
танками противника, прорвавшимися через боевые порядки дивизий Гуртьева и 
Ермолкина. 

Армия нуждалась в передышке хотя бы на один день. Нужно было привести в порядок 
части, подтянуть артиллерию и подвести боеприпасы, влить в части пополнение, 
чтобы в дальнейшем частными контратаками выбить захватчиков из поселков 
Тракторного завода и Баррикады. Командующий фронтом требовал начать контратаку 
с утра 5 октября. Но сделать это армия была нее состоянии: у нас кончались 
боеприпасы, с переправой их через Волгу все более положение осложнялось. 

В ночь на 5 октября начала было переправу на правый берег 84-я танковая бригада.
 Но переправиться смогли только легкие танки, которые тут же ставились в боевые 
порядки дивизий Жолудева и Гуртьева. Они использовались как огневые точки, ибо 
бросать их в контратаки против немецких танков было бессмысленно. 

5 октября только в заводских районах города было зарегистрировано около 2000 
самолето-вылетов противника. С рассветом всякое движение войск замирало. 
Раненый боец не покидал своей щели или окопа до наступления темноты и только в 
темноте полз к берегу Волги, и пунктам эвакуации. 

Вечером с той стороны Волги вернулся член Военного совета Гуров. Помолодевший 
лет на десять, он успел там попариться в бане и сменить белье. Зная, что я тоже 
больше месяца не мылся, он стал уговаривать меня съездить за Волгу. Соблазн был 
очень велик, но я отказался. Что подумают бойцы армии, увидя командарма в такой 
тяжелый момент переплывающего на левый берег? 

В этот же вечер к нам прибыл заместитель командующего фронтом генерал Филипп 
Иванович Голиков. К его приезду на командном пункте стало немножко поспокойнее. 
Нефть уже догорала, хотя яма с мазутом над нашими блиндажами продолжала дымить. 
Хуже было со связью. Она по-прежнему рвалась ежеминутно. Вероятно, фашистские 
артиллеристы и минометчики, точно установив, где находится наш командный пункт, 
вели по нему прицельный огонь. Мины разрывались у самого входа в мой блиндаж. 
Число раненых и убитых на командном пункте увеличивалось с каждым часом. Проще 
говоря, оставлять командный пункт на этом месте было уже невозможно. Посмотрев 
на эту картину, Ф. И. Голиков, пробывший у нас около суток, посоветовал перейти 
на новое место. 

Но куда? Посоветовавшись, мы решили перенести командный пункт армии в блиндажи