Вечером 26 июля ко мне на командный пункт подошел этот юнец и доложил: 

- Товарищ командующий, я привез тело убитого подполковника Сидорина. 

Я знал, что Револьд - сын убитого, и поэтому не нашелся сразу, что ему ответить.
 Сидевший со мной рядом член Военного совета дивизионный комиссар Константин 
Кирикович Абрамов бросил ему через плечо: 

- Передай тело коменданту штаба и скажи, чтобы подготовили могилу, оркестр и 
все другое для похорон. 

Абрамов не знал раньше Револьда и, не поняв, что переживает этот юноша в такую 
минуту, ответил так сухо. 

Выждав, пока Револьд отошел от нас, я сказал Абрамову: 

- Ведь он родной сын подполковника Сидорина... 

Абрамов посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. 

- Да ну?! - воскликнул он и побежал вслед за Револьдом. 

Револьд Тимофеевич Сидорин, шестнадцатилетний парнишка, упросил отца взять его 
с собой на фронт. Отец зачислил его рядовым при роте охраны штаба армии. 
Револьд отличался смелостью, хорошо стрелял из автомата и всегда точно выполнял 
поручения. 

Подполковника Сидорина похоронили в мое отсутствие. На следующее утро я 
собрался выехать на свой наблюдательный пункт и, уже садясь в машину, увидел 
Револьда. Он лежал на земле. Его плечи вздрагивали от рыданий. Не долго думая, 
я крикнул: 

- Красноармеец Сидорин, сейчас же садись в машину, поедешь со мной! Захвати 
автомат и побольше патронов! 

Револьд вскочил, отряхнулся, оправил гимнастерку и стрелой бросился выполнять 
приказание. Он быстро вернулся и спокойно сел в машину. По дороге разговорились,
 и я узнал, что мать Револьда где-то в эвакуации в Сибири. Я осторожно спросил, 
не хочет ли он поехать к ней. Его глаза наполнились слезами, и я понял, что 
совершил ошибку, разбередил рану. Он твердо ответил: 

- Нет. Если прогоните от себя, все равно с фронта не уйду, буду мстить за отца 
и за других. 

С тех пор Револьд Сидорин ни на минуту от меня не отлучался. Был спокоен, даже 
весел в бою, ничего не боялся, только по вечерам иногда всхлипывал, тайком 
плакал по отцу... 

И сейчас, посмотрев ему в глаза, я снова взял его с собой в пылающий город. 

Револьд Сидорин до сегодняшнего дня состоит в рядах Советских Вооруженных Сил в 
звании подполковника. Он прошел славный боевой путь в Великую Отечественную 
войну. 

  

Мамаев курган 

1 

К вечеру 12 сентября мы подъехали к переправе в Красной Слободе. На моторный 
паром погружен танк Т-34, готовят к погрузке второй танк. Мою машину не пускают.
 Пришлось предъявить документы командующего 62-й армией. 

Мне представился заместитель командира танкового корпуса по технической части. 

Я попросил его обрисовать обстановку в его части. 

- Вчера к вечеру, - доложил он, - в корпусе было около сорока танков, из них 
только половина на ходу, остальные подбиты, но используются в качестве 
неподвижных огневых точек. 

Наш паром огибает с севера песчаную косу острова Голодный и направляется к 
центральной пристани. Изредка на воде рвутся снаряды. Огонь не прицельный. Не 
опасно. Приближаемся к берегу. Издали видно, как при подходе нашего парома 
пристань заполняется народом. Из щелей, воронок и укрытий выносят раненых, 
появляются люди с узлами и чемоданами. Все они до подхода парома спасались от 
огня в щелях, ямах, воронках от бомб. 

На закопченных лицах засохшие полосы грязи - слезы смешались с пылью. Дети,